Встреча с тобой: Какая разница!
Шрифт:
Я не испытывал к ней ненависти, вообще не возникало подобного чувства, что обычно должно тотчас появиться, при новости об её поступке по отношению к моему отцу и вообще перестать давать знать о своём сыне, а точнее моём брате. Видимо сказывается то, что я давно уже не ребёнок и понимаю, что жизнь штука сложная. Всякое может случиться и всему объяснение есть. Но с кем я поговорю в первую очередь, так это с Юлей.
Интересно, как она чувствует себя? Стоит ли написать сообщение снова или же дождаться ответа от неё самой? Напиши.
Глава 2.
Юля
Сладковатый горький привкус со смесью свежести появлялся в моем горле. Каждый вдох отдавался жаром в груди, будто каменные блоки исчезали. Слух притуплен был, напоминающие теплые ладони, и они тотчас пропали, холодя ухо. В темноте век начинала появляться белая полоса, ослепляя взор. В ушах резко и нудно зазвенело, что пришлось жмуриться…
Я распахнула веки, точно до этого плавала долго под водой и замерла от того, как начинаю приходить в себя. Где-то за головой работал мой монитор. Умеренное пиликанье действовало гипнотически, готовя меня вновь погрузить в сон, но было одно но…
Аж на голове волосы зашевелились!
Мои чувства никогда не подводили, и я доверяла им. Пытаться сглотнуть не получилось. Что-то было в моем рту. Такое непонятное и… Трубка? Нет, меня не тошнило, а скорее стало дискомфортно осознавать, что мне эту хрень засунули и благодаря ей я дышала. От своей сосредоточенности, я начала ощущать, каждую клеточку, своего тела и очень пожалела…
Раздражение в горле росло, как огромный колючий ком, образовываясь в тягучую жвачку, ставшую карамелью. И не туда, и сюда!.. Паника охватила, сковывая тело, в самую лютую вьюгу. Я принуждала себя успокоиться, но эта трубка нервировала! Не могла дышать с этой штуковиной! Понимала, что всё нормально после операции, так надо, а рефлексы сказывались. Тошнота подкрадывалась сначала к животу, потом к горлу и обратно.
Мне казалось, я задыхаюсь!
Как не пыталась успокоиться, а паника нарастала! Участился пульс!!! Об этом говорило пиликанье и наперекор поспешным шагам, переходящие на бег.
Ко мне подбежала фигура во всём белом и придержала за плечо, что немного успокоило мой бунт.
– Юлианна, ты меня слышишь?
Я часто мигала и сжимала правую руку в кулак. Левой ощутила повязку. Над головой ещё четче раздавались беспрерывные пиликанья. Да такие противные, что хотелось щуриться и скрутиться калачиком, чтобы только перестало трезвонить!
– Сейчас сниму трубку, задержи дыхание и ложись набок, если тошнить будет, плюй в судно. Договорились? – заботливо говорила мне.
Снова подавая сигналы глазами, женщина в белом что-то начала снимать с моего лица, и я сомкнула веки, слыша отдаленно мужской голос.
Вместо того, чтобы задержать дыхание, глубоко вдохнула и открыла глаза, переставая дышать. Легкость обуяла всё тело, после освобождения. Не мутило, слава богу, после того, как трубку убрали. Мужчина, пришедший после женщины в бело-голубом халате, смотрел на меня, явно поражаясь моей подвижности и стойкости.
– Дизендорф?
Надо
Я посмотрела вправо, встречаясь с темными добрыми глазами, выглядывающие между голубой маской и шапочки.
– Юлианна, правильно?
– Да… – хрипло отозвалась я. – Пить хочу.
– Потерпи котёнок, через час можно будет.
– Можно губы намочить, – подсказал мужчина своей подопечной. – Не надо ей маску, она сама дышит.
Я уже готова была сама сказать это женщине, которая намеревалась нацепить зелёную маску с противным запахом, что был до этого в трубке. Кислород, вот что это. Нет, я хочу сама дышать.
– Как самочувствие? Подвигай пальчиками. Нога как?
Вместо этого, я показала большой палец правой руки вверх, а глянув на левую, увидела белый бинт. Намотан на запястье, перекинут через большой палец. От него шел какой-то проводок. Тонкий. Скользя по нему взглядом, я повернула голову влево, изучая монитор с красной, зелёной и серой полоской.
Низкий мужской голос отвлек от изучений, и я повернулась вправо, давая женщине смочить мои губы влажной салфеткой. А на правую ногу отреагировала вопросительным вдохом. Совсем забыла повязку у бедра.
– Нормально. Не болит.
Боже, как я хочу пить! Надо потерпеть немного…
– Я думаю, завтра утром отвезём тебя в палату, и к вечеру начнешь ходить. А пока отдыхай.
– Хорошо, – осипшим голосом согласилась я и попросила: – Можно спинку опустить? Неудобно.
– Да, конечно.
Женщина явно медсестра здесь и скорее всего, наблюдает за мной. Кроме меня никого в палате нет. По крайней мере, никого построенного не слышала, а как оказалось на соседней кровати ещё кому-то сняли трубку. Я не вдавалась в подробности. Задавали те же вопросы, что и мне. В голове слышались одни и те же слова: «Зеркало. Мне надо зеркало». Что-то с моим правым глазом было не так… я не чувствовала, что двигаю им, а веки были закрыты…
…прошло не знаю, сколько времени, и я проснулась от знакомых голосов. С меня снимали все провода, которые мешали моему телу двигаться, а ещё обрадовало, что смогу сама сходить в туалет. Прилив сил дал возможность перебраться на кушетку и наблюдать за переменой света, стен. Меня будто по лабиринту возили! В основном это были приятные холодные цвета и чем дальше увозили, тем людней становилось. Слыша знакомые шаги, сердце подпрыгнула от радости.
– Мам!
– Моя ж девочка, как ты? – заботливо говорила она, держа за правую руку, идя рядом.