Встреча (сборник)
Шрифт:
«Наверное, я скажу ему, что люблю его и только его, и буду всегда любить, несмотря ни на что, нужна, не нужна ли ему! Это неважно! Главное – я люблю! И это моё счастье! Это подарок судьбы, случай!» – всё время думала об этом Мира.
Каждая женщина ждёт своего счастья. Своего часа любви именно с одним, только с ним, который где-то обязательно есть. И не всегда его встретишь. А тут ей казалось, что ВСЁ – ЭТО ОН!!! А может быть, это долгий прекрасный сон? Но никак не могла решиться сказать ему об этом. Они не переступили порог панибратства. По-прежнему называли друг друга на «Вы». Мире всегда трудно переходить на простое «ты».
И Кястутис не торопился.
Как-то Кястутис сказал Мире, что в общем-то уже всё это ему надоело и надо закончить с песнями. Он уже тяготился этим общением, но не решался резко оборвать, боялся обидеть хорошего человека. Но утомлялся очень. Не знал, что говорить, что писать. И они пересылали друг другу только смайлики. Она ему – солнышко, что означало в её представлении «Ты – солнце моё», а он ей – цветочек в знак благодарности за постоянство. Он стал совсем редко писать. И тогда Мира решилась и записала целый альбом своих песен в своём исполнении и переслала ему адрес, где помещён этот альбом, и написала, что это подарок ему.
Ответа долго не было. Она решила, что он не прочитал сообщение, и отправила ещё раз. На этот раз он ей написал довольно кратко, холодно и обидно. Подарок принять не может. Ему ничего не понравилось и просил больше его не беспокоить. И назвал её «нескромной обывательшей с испорченным вкусом»…
Мира читает и не верит своим глазам. Щёки запылали огнём, дыхание перехватило, минут тридцать она была, как окаменевшая. И отвечает ему:
«Прочитала Ваше назидание, полное презрения и отторжения и, Кястутис, больше Вы меня не увидите и не услышите. Просто Вы меня не так поняли или, вернее сказать, вообще не поняли. Будьте счастливы и спокойны. Удачи.»
Несколько дней Мира ни спать, ни есть, ни думать ни о чём не могла. Работа не продвигалась. Со всех сторон «шишки» на неё падали по поводу работы. А она приходила домой, заворачивалась в одеяло, пытаясь согреться. И молчала.
Внутри поселился холод, который не покидал её. И она представляла себе серое Балтийское море в холодный штормовой день, когда волны безжалостно налетали на берег и смывали с него всё, что могли захватить. Молчала и всё думала, думала…
Почему же так вдруг резко? Неожиданно. Пыталась понять, что случилось. Она же ничего в ответ не просит! Она просто выразила свои чувства! Почему такая реакция!? «Возможно, я ему очень надоела своей навязчивостью, постоянным вниманием. Он от этого всего утомился, и уже не может ни слышать меня, ни видеть мои обращения. И мой голос его раздражает. Его от меня тошнит. А я так привыкла к общению с ним, мне так дорого всё это! Мне не надо было перешагивать запретную черту».
Навязчивость – это очень плохо, да, она знала. Но где-то ей показалось, что он не против общения по делу и даже просто так – для души. И Мира была бесконечно рада этому.
Но, видимо, ошиблась. Желаемое приняла за действительное. И она ему написала: «Мои плохие „песни“ – это не совсем о Вас, это просто о моих впечатлениях по жизни. Я же тоже когда-то любила и была любима взаимно, и страдала, и переживала, и радовалась каждому дню. Вот по памяти записала. Просто встреча с Вами вдохновила меня передать это песнями. Кястутис, не сердитесь на меня, не раздражайтесь, я ничего плохого не сделала. Что ужасного я сделала? Все пишут в своих стихах-песнях про свои чувства открыто. А я
И он опять написал ей, что ему этого ничего не нужно более. И что ему «есть с кем говорить о любви и „Вы мне очень мешаете“».
Опять Мира думает о том, что он же сам был не против общения, пел ей, присылал свои записи песен! Ведь это было! Для чего? Чтобы потом так оскорбить, унизить и всё уничтожить?!
Несколько дней Мира была, как в агонии. Жар сменялся ледяным холодом, не отпускал её. Жгло холодом везде: на сердце, в душе и во всём теле. И забыть это всё никак невозможно, и не слышать его, и не читать его записок, даже таких обидных, нет сил. Ей казалось, что небо навсегда повесило тёмную тучу, которая никогда не уйдёт, и ливни утопят её вместе с её печалью. Она много лет не позволяла себе никаких романов. А тут вот, на тебе, случилось, совсем нежданно.
Не обида её глодала, а невозможность понять такое отторжение. Она просто подарила ему альбом, ничего не прося взамен. А он вот так её выхлестал словами. На душе боль, подавленность и унижение.
«Я всё равно не могу его забыть. И даже эти слова и фразы, которые занозой засели в сердце, мне дороги. Я всё равно его люблю униженной и оскорблённой».
Мира пыталась себе объяснить, что это мираж, что это всего лишь иллюзия счастья, это не реально, это эфемерно. Это нельзя попробовать, потрогать, ощутить. Это всего лишь воздух, ветер, который исчезает так же быстро и неожиданно, как и появляется. Но ничего она не могла с собой поделать, не могла себя убедить. Нужно уметь управлять своими чувствами.
Из всех его песен, которые он ей прислал, она сделала альбом и назвала его «Мой Кястутис». Часто включает его, слушает и вспоминает те золотые дни. Когда слушала этот альбом, Мира тонула в слезах. Может быть, тогда у него были какие-то неприятности и он на ней сорвался? Так она пыталась оправдать его ответы. И Мира задумалась и замолчала надолго.
И вдруг… по почте приходит ей ролик с его новой песней! От него! С пожеланиями всех благ! Неужели… он снова будет с ней? Она готова ждать, надеяться, верить. Она никогда его не видела, не представляла, какой он? Возможно он совсем не тот, кого она себе нарисовала в своём воображении. Но его голос… Его песни…
Разве они могут обмануть?!
Несколько жизней
Они встретились, когда он уже один раз развёлся, а она ещё и не собиралась замуж, всё были неотложные дела. Их успеть бы сделать в первую очередь, а уж потом… полностью отдаться семейному счастью.
Но по заготовленному плану ничего не происходит. Всегда вдруг., неожиданно… нечаянно. Вот и встретились нечаянно, неожиданно, вдруг. И поженились без долгих хлопот, без всякой дурацкой свадьбы. Ему свадьба не нужна – она у него уже была. А она не хотела по той простой причине, что считала свадьбу глупостью. У него уже одна жизнь прошла. У неё всё только начинается. Её все не понимали: почему не надо свадьбу, почему она выходит замуж за разведённого, прожившего уже одну жизнь.
Сестра принесла ей перед регистрацией фату. Света возмутилась:
– Зачем мне фата? Её надевают в восемнадцать лет! А мне уже тридцать!
– Но ты впервые замуж идёшь! Ему, конечно, ничего такого уже не надо, а ты только начинаешь.
Света с вызовом отшвырнула фату. Она терпеть не могла всех этих условностей. Семён был рядом, со стороны наблюдал эти перепалки. И был доволен, что Света отказалась от фаты. Свету никогда не умиляли эти свадебные наряды, свадебные хлопоты и прочие традиции.