Встреча

Квик Аманда

— Полагаю, ему просто нечего было сказать. Да и чем он поможет тебе, Августа? Надо смотреть правде в глаза. Ричарда уже не вернешь, и не существует средства спасти его имя, разве что ты сделаешь это в своем сердце. Ты-то знаешь, что он невиновен, и должна удовлетвориться своей внутренней убежденностью.

Рука Августы невольно сжалась в кулак, и она пристукнула по колену.

— Но должен же быть способ доказать его невиновность всем!

— Согласно моему опыту, в подобных делах наилучшее решение — молчать.

— Но это же несправедливо! — возмутилась Августа. —

Как и почти все в нашей жизни, дорогая моя. Кстати, когда будешь уходить, попроси, пожалуйста, Скраггза, чтобы он велел горничной приготовить мне укрепляющий чай, хорошо?

И мгновенно собственные проблемы отступили в душе Августы. Ее охватила глубокая безнадежная печаль. Укрепляющий чай для Салли варили из сока опиумного мака. И то, что сегодня она попросила приготовить его чуть ли не с утра, означало лишь одно: боли усилились.

Августа взяла хрупкую тонкую руку Салли, крепко сжала ее… Обе молчали.

Потом Августа поднялась и пошла к Скраггзу, чтобы передать ему просьбу хозяйки.

— Мне бы следовало ее выпороть, чтобы она неделю не могла ездить верхом. Ее вообще стоило бы запереть и не разрешать никуда выходить без сопровождающего. Эта женщина — просто кошмар! Она безусловно превратит мою жизнь в настоящий ад! — Гарри метался по небольшой библиотеке Салли, потом, чуть не налетев на книжный шкаф, резко развернулся и снова подошел к своей приятельнице.

— О, зато она сделает твою жизнь поистине интересной! — Салли отлила шерри из бокала, даже не пытаясь скрыть ласковой улыбки. — Вокруг Августы вечно что-то происходит, и это замечательно!

Гарри раздраженно ударил ладонью по серому мрамору каминной полки:

— Ничего себе — замечательно! Да от этого можно с ума сойти!

— Ну-ну, Гарри, успокойся. Я все тебе рассказала только потому, что ты, как безумный, требовал объяснить происходящее и я испугалась, что ты начнешь выяснять все сам. Впрочем, если уж ты начинаешь что-либо выяснять, то обычно получаешь искомый ответ. Так что я просто сэкономила твое время.

— Августа должна вскоре стать моей женой, и я имею право знать, что у нее на уме, черт побери!

— Да? Ну что ж, теперь ты знаешь и должен смириться. Ты ни в коем случае не должен вмешиваться в эту историю, понимаешь? Для Августы выплата долга — вопрос чести, она бы страшно огорчилась, если бы ты все решил за нее.

— Дело чести? Какое отношение к чести имеет случившееся? Она по собственному легкомыслию пошла наперекор моим пожеланиям, флиртуя с Лавджоем, и угодила в ловушку.

— Августа уже поняла, что вела себя неосторожно и безрассудно. Ей вовсе не нужны твои нравоучения. Это же обычный карточный долг, Гарри. Его нужно выплатить. Дай же ей поступить по-своему. Ты ведь не хочешь уязвить ее гордость, не правда ли?

— Нет, это совершенно невыносимо! — Гарри внезапно остановился и задумчиво уставился на свою старинную приятельницу. — Салли, не могу же я сидеть сложа руки! Я должен сам поговорить с Лавджоем.

— Ни в коем случае.

— Муж отвечает за карточные долги своей жены, — напомнил ей Гарри.

— Августа

пока еще не жена тебе. Пусть она сама все уладит. Ничего, эта история скоро кончится, и, уверяю тебя, Августа получит хороший урок.

— Если бы! Что-то не верится, — пробормотал Гарри. — Черт бы побрал этого Лавджоя! Он же прекрасно понимал, что делает.

Салли ненадолго задумалась.

— Да, я, пожалуй, тоже так считаю. И Августа в итоге пришла к тому же выводу. Она очень неглупа… По-моему, Лавджой отнюдь не случайно задал ей вопрос о брате именно в тот момент, когда она уже собиралась встать из-за стола и вернуться в зал. Если уж чем-то можно было полностью отвлечь ее внимание, так это разговором о невиновности Ричарда.

Гарри рассеянно пригладил рукой волосы:

— Они были, видимо, очень близки с безрассудным мальчишкой?

— Да, и он остался единственным по-настоящему родным ей человеком после гибели их родителей. Она обожала брата. И никогда ни на минуту не сомневалась в его невиновности, в его неспособности стать предателем! Она все на свете готова была отдать, лишь бы смыть позорное пятно с его имени.

— Судя по всему, Ричард Баллинджер был, подобно своему отцу, совершенно неуправляемым и чрезвычайно беспечным малым… — Гарри, перестав мерить шагами комнату, стоял у окна. Уже было далеко за полночь, шел дождь. «Интересно, Августа успокоилась, уплатив свой карточный долг?»— Он вполне мог оказаться вовлеченным в какую-то серьезную игру просто потому, что искал приключений. Возможно, он даже не подозревал, чем обернутся его поступки.

— Представители этой ветви семейства Баллинджеров всегда отличались некоторым безрассудством, однако никто и никогда не мог бы обвинить ни одного из них в предательстве. И честное слово, Баллинджеры всегда яростно защищали собственную честь.

— Говорят, при нем тогда обнаружили какие-то бумаги?

— Да, говорят… — Салли помолчала. — Это ведь Августа нашла его на дороге, ты разве не знал? Она услышала выстрел — за городом звуки разносятся далеко — и сразу выбежала из дома. Ричард умер у нее на руках.

— Господи!

— А те документы обнаружил представитель городского магистрата, присланный расследовать дело об убийстве. И как только о бумагах стало известно, сэр Томас постарался замять дело, использовав свои общественные связи. Однако и его влияния не хватило, чтобы сдержать сплетни. Впрочем, теперь прошло уже два года, и люди понемногу забыли об этом случае.

— Ну и сукин сын!

— Кто? Лавджой? — Как всегда, Салли без особого труда догадалась, о ком думает Гарри. — Да, действительно. Впрочем, в нашем обществе таких немало. И очень часто их жертвами становятся в чем-то уязвимые молодые женщины. Тебе это прекрасно известно, Гарри. Но повторяю, Августа намерена сама постоять за себя. И как я уже сказала, случившееся послужило ей хорошим уроком.

— Да ничего подобного, черт меня побери! — вздохнул Гарри. Однако решение он уже принял. — Хорошо, я позволю Августе самой выплатить этот дурацкий долг и прийти в себя, постараюсь также ничем не уязвить ее гордость…