Встречи на дороге

Гнездилов Андрей Владимирович

— Спеши за солнцем, и там, в бездорожье небес, я буду ждать тебя.

Она исчезла, а принца встречали еще много раз в разные времена. В летнюю пору бронзовые колокольчики наполняли сады и парки мелодичным звоном, и принц являлся как символ плодородия и изобилия. Весной его видели в цветах, танцующим с феей воздуха, и дивные ароматы, струящиеся вокруг них, кружили головы и будили радость. Зимой Феликс превращался в серебряного принца, и серебряные снежинки, сопровождающие его, дарили окружающим нежный блеск и прохладу. А осенью он являлся в золотом одеянии, и все, к чему он прикасался, превращалось в золото. Люди бросались к золоту, не

веря своим глазам, хватали его, рассовывали по карманам, набивали им мешки, сходили с ума от его блеска. Но вот принц уходил, и сокровища превращались в осенние листья, и никто не мог понять, как это случалось.

Маркиза

Хорошо ли вы помните свою юность, друг мой? Первые ночи, проведенные без сна, первые упреки и слезы, открывающие сердцу тайну любви? Как ни различны люди, в минуту проявления чувства одна весна входит в их души, и хрупки цветы, пробужденные ею. Их аромат дарит мечту о бессмертии. Но если человека постигнет разочарование, то нет мрачнее неба, чем то, которое сходится над его головой. И в такие минуты… Впрочем, я лучше начну свой рассказ.

Виконт Рамоль на двадцатом году от своего рождения попал из тихого сельского быта в сверкающий водоворот дворцовой жизни. Когда молод король, весь двор забывает о рассудке. Великолепие праздников носило какой-то почти трагический отпечаток: каждая затея казалась последней, и затем должно было наступить пресыщение или иссякнуть казна. Но юный владыка, околдованный искусством, превративший двор в гигантские подмостки, не ведал пределов и подчинял своему безумию всех, кто был рядом.

Вот мечты о Востоке захватывали короля — и персидскими коврами застилались дворцовые покои. Ажурные беседки и мечети воздвигались в парках.

Гвардия, взяв в руки кривые ятаганы, пересаживалась на верблюдов. Кавалеры надевали пестрые халаты и объяснялись пышными стихами. Дамы, ослепляя драгоценностями и едва скрываемой наготой, извивались в причудливых арабских танцах.

Проходило немного времени, и вместо ковров на пол падали медвежьи шкуры, суровые рыцарские доспехи сменяли цветастые халаты, черные жертвенники струили в воздух аромат смолы, и по ночам у пылающих костров вершились мрачные северные пиры.

Со всем пылом юности окунулся Рамоль в этот волшебный поток, напоминающий сновидение. Но судьба обделила его счастьем, которое щедро сыпалось на короля и его приближенных. Он встретил и полюбил маленькую фрейлину Жийону, обрученную с графом Шаваном. Никто из дам не вызывал столько споров, восторгов и негодования. Изменчивее перламутровых бликов, она как будто была создана для королевских фантазий. Каждый новый наряд словно перерождал ее. И так правдивы казались перевоплощения Жийоны, что улыбка беспечной амазонки вызывала ужас у тех, кто помнил, как вчера она умирала в одеянии египетской жрицы.

— Фрейлина — сама насмешка над искренностью, — считали одни.

— В ней радуга всех человеческих чувств, — говорили другие.

Мог ли виконт иметь надежду на взаимность? Из-за своей робости он не был даже представлен Жийоне и потому страдал молча и решил покончить с собой в день ее свадьбы. Праздники, балы, охота потеряли всякий смысл для Рамоля, и он принимал в них участие только затем, чтобы издали смотреть на свою недосягаемую возлюбленную.

— Отдай свою тоску маркизе, — посоветовал как-то один из приятелей, заметив его состояние. Виконт молча пожал плечами, посчитав это шуткой.

Близился день венчания

Жийоны. Рамоль уже достал яд и перестал выходить из дома. Вечером накануне свадьбы он услышал настойчивый стук в дверь. С досадой Рамоль пошел отворить. Перед ним стояла женщина с лицом, скрытым вуалью.

— Виконт, прежде чем умереть, не могли бы вы оказать услугу даме? — услышал он тихий голос. Удивленный юноша поклонился. — Тогда седлайте коня и следуйте за мной.

Сам не зная почему, Рамоль подчинился. Всю ночь он скакал по темной дороге за неизвестной каретой и на рассвете увидел впереди море. На склоне горы виднелись очертания небольшого замка, терявшегося в густой зелени деревьев. Кусты жасмина росли прямо на его стенах, громадные ивы окутывали стройные башни серебристой мантией. Вокруг замка располагался старый парк, спускавшийся прямо к морю. Молчаливые фигуры античных богинь и героев притаились в уголках тенистых аллей, и прозрачный воздух дрожал от торопливых песенок множества ручьев. Яркие цветы манили и поили удивительными ароматами.

— Чье это владение? — спросил Рамоль старика мажордома, встретившего его у крыльца.

— Замок маркизы.

Незнакомка ожидала его в гостиной. Теперь он разглядел ее. Какая-то неуловимая красота сквозила в ее тонких чертах. Тихая улыбка не могла скрыть задумчивой печали темных глаз. Движения были исполнены нежности и доброты.

— Рамоль, я нарушила ваши планы, но позвольте мне прийти к вам на помощь. Смерть никогда не устанет ждать. Подарите мне время, которое вам стало ненужным, и я облегчу ваши страдания!

Виконт прижал руку к сердцу:

— Маркиза, ваше участие в моей судьбе для меня драгоценно, и я приму его, что бы оно мне ни сулило!

На закате она привела юношу на берег моря. Там у самой воды стоял трон, сложенный из камней. Казалось, крепкий удар волны или даже сильный порыв ветра может разрушить его, но когда Рамоль сел на него, то почувствовал, будто он высечен из цельной скалы.

Угасающее солнце коснулось горизонта и словно замерло. Синеватые тени легли на землю, невнятный шепот пробежал в кронах деревьев. Из-за дальнего мыса выплыло облачко и стало приближаться. Все отчетливее становилась его форма и наконец приняла вид человеческой фигуры. Виконт затаил дыхание. Склонив голову, вдоль берега медленно двигалась Жийона. Навстречу ей с другой стороны так же тихо шла маркиза.

Вот они остановились против трона. Юноша хотел встать, но не мог. Страшная боль пронизала его грудь. Маленькая фрейлина побледнела и исчезла. Маркиза протянула к нему руки, раздался стук падающего камня, и тоска неразделенной любви приоткрыла двери темницы, в которой томилась душа Рамоля.

На следующий вечер они снова отправились к трону и все повторилось. Так продолжалось семь дней. Наконец виконт смог улыбнуться. Мысли о смерти оставили его, и он не знал, как отблагодарить маркизу за свое исцеление. Жизнь опять ждала его, полная надежд и радости, но Рамолю не хотелось покидать замок.

— Могу ли я остаться здесь еще? — спросил он.

— Пока вам не надоест, — ответила маркиза.

Наступила осень. Все чаще налетал холодный ветер, закутавшись в серые тучи. Море разгневанно ревело, прощаясь с летними днями. А в небе пролетали караваны птиц.

Как-то Рамоль сопровождал маркизу во время одной из прогулок. Они шли вдоль моря. Пенные валы опрокидывались на трон. Красноватые отблески солнца играли на влажных камнях, и оттого они казались драгоценными.