Встречи на краю. Диалоги с людьми, переживающими утрату, умирающими, исцеляющимися и исцелившимися

Левин Стивен

С.: Если вы планируете заниматься этой работой, не стоит исключать никаких возможностей. Когда вы взаимодействуете со страданием, события могут развиваться совершенно непредсказуемо. Не всегда работа будет укреплять в вас чувство, что вы «Капитан Карма», пришедший всех спасти. Вся ваша работа – это работа над собой.

Н.: В этом моё бессилие. Как такое могло случиться? У меня и мысли не возникало, что такое может произойти. Я знала, что он может совершить самоубийство, но не могла и вообразить себе, что он убьёт ещё кого-то… Думаю, также во многом важно просто почувствовать его боль, отчаяние, которое он, я уверена, испытывал.

С.: Здесь, в этом затруднительном положении, вы, по сути, не хотите анализировать свою боль. Вы говорите: «Боже, как я не

хочу погружаться во всю эту мерзость», но на самом деле невозможно избавиться от этих чувств, пока вы не позволите им созреть и расцвести где-нибудь в тихом, спокойном месте, где вы сможете дать себе волю и ощутить себя такой же безумной, как другие люди. И когда вы сделаете это, перестав смотреть на происходящее оценивающее, а просто исследуя то, что есть, с лёгкостью, отличающей того, кто «ничего не знает», тогда в процесс так или иначе включится сердце, и всякий страх, гнев, смятение и даже ярость смогут свободно возникать и исчезать – появится готовность видеть их, открытость к ним, которых, вероятно, не удавалось ощутить вашему пациенту. И само осознавание этих чувств растворит их, позволит вам от них исцелиться.

В каком-то смысле теперь он стал вашим психотерапевтом, воротами в вашу душу. Он приводит вас в соприкосновение со всеми областями, где присутствует страх и привязанность, со всяким стремлением быть кем-то в этом мире, быть правой, контролировать ситуацию, быть хорошим человеком. А теперь вы просто ощущаете, что оказались в позиции чудесного «неведения», что вы вместе с другими создаёте истину, с которой все мы сталкиваемся в чужих глазах.

Н.: Да, я понимаю, и, вероятно, мне стоит поступить так, как вы говорите, ведь сейчас я нахожусь почти в шоковом состоянии, узнав о том, как он убил этих людей. Да, я виделась с ним за несколько дней до этого, а затем, в пятницу, он вошёл в комнату и увидел там жену вместе с мужчиной в инвалидной коляске. Возможно, мой клиент подумал, что этот человек – её любовник, но на самом деле он тоже был психотерапевтом, который пытался ей помочь. Мой пациент три раза выстрелил ей в грудь. Такое ранение часто является смертельным, но ей повезло. Его жена плакала на плече у этого мужчины, и муж решил, что за этим стоят какие-то скрытые мотивы. История весьма запутанная, однако по факту эта женщина получила ранение, а мой клиент и другой психотерапевт погибли.

С.: Вообще, судя по вашим словам, работа с этим человеком как будто ещё не завершена – по крайней мере для вас. Что вы делаете для того, чтобы разобраться в отношениях с этим клиентом?

Н.: Следующим вечером я беседовала с ним. Мой партнёр-психотерапевт выступал в роли моего клиента, я говорила с ним, плакала и рыдала, затем мой партнёр выступал в роли его матери, затем я говорила с его женой и другими близкими ему людьми. С тех пор я больше этого не делала. Мне очень сложно самой что-то сделать с этим.

Совместно с Нэнси мы стали анализировать этот «клинический метод преодоления трудностей» и почему этот метод, может быть, сможет помочь ей отчасти установить связь со своими чувствами. Однако по мере углубления в процесс я предложил ей попробовать один чуть менее рациональный приём. Скорее, связанный с уровнем «ничего-не-знания». Я предложил ей представить этого человека и пожелать ему благополучия.

Никто из нас не знает, что происходит после смерти, но едва ли вы что-то потеряете, если пожелаете ему благополучия.

Я посоветовал ей посвятить этому человеку медитацию на прощение. Начать его прощать. Чтобы она почувствовала его присутствие в своём сердце и побудила его открыться и простить самого себя.

Это был всего лишь один болезненный миг, мой друг, а теперь он позади, его больше нет.

Она могла бы вдохновить его на то, чтобы он открылся самому себе на уровне сердца и вошёл в свет. Сказать, что ему не нужно больше заставлять себя страдать. Что можно отпустить этот груз и хотя бы немного попытаться простить себя. Что касается Нэнси, то ей следует слушать, что он скажет ей в ответ. Относиться к происходящему не слишком рационально. Перестать быть психотерапевтом и стать частью терапевтического процесса. Позволить этому исцелению – связанному с тем, что она простила клиента, простила себя, простила этот уровень существования, где мы часто испытываем невыносимую

боль, – проникнуть в самую глубину её существа. Изжить «эту фантазию» для них обоих, чтобы обрести исцеление, каким бы оно ни было. Увидеть, что в каком-то отношении он всё ещё является её клиентом, но теперь её задача состоит не в том, чтобы «адаптировать его к обществу». Её задача – напомнить ему о его великой природе. Это новый уровень «совместной терапии», на который, возможно, нелегко было выйти, когда они общались в её рабочем кабинете. Если бы в такой обстановке она сказала ему: «Двигайся к свету», вероятно, он ответил бы: «К какому свету? Что за чушь вы несёте? Вы что, тоже с катушек съехали?» Но теперь – хотя, возможно, это звучит очень странно – очень важно понять, что чем сильнее этот человек был убеждён в том, что является телом, чем сильнее он был уверен, что является умом, тем в большем замешательстве, возможно, он находится теперь, если смерть такова, какой кажется, если это выход за пределы тела. И даже если это представление полностью ошибочно, это может только способствовать её исцелению, позволив ей глубже войти в горе, если она сердечно и от всей души, светло и с заботой о его благополучии, благословит его путь.

Я почувствовал, что моё предложение может выходить за рамки просьбы, с которой обратилась ко мне Нэнси. Тогда я спросил у неё, не далеко ли я захожу, не выходим ли мы за рамки того, что она готова воспринимать, а, быть может, мои слова всё-таки чем-то ей полезны. Она ответила: «Звучит безумно, но я чувствую, что это самое то. Давайте сделаем так, как вы предлагаете». Я предложил ей представить этого клиента в своём сердце, хорошенько сосредоточиться на нём, сделать несколько медленных и глубоких вдохов, пропуская дыхание через сердце, чтобы установить связь с ощущениями, возникающими в центре груди, а затем с каждым вдохом вбирать в себя любовь, а с каждым выдохом – посылать любовь этому человеку, побуждая его каждый миг с любовью и прощением открываться себе и всем другим людям, называя его при этом по имени. Просто позволить быть тому, что есть, не замыкаясь на мысли о том, что всё должно происходить неким определённым образом.

Лучшее, что вы можете сделать, – это по несколько минут каждый день побуждать его осознать тот факт, что он является процессом, пребывающим в развитии. Возможно, то, что вы разделяете с ним теперь, не менее важно, чем та помощь, которую вы предлагали ему раньше. Напомните ему о том, чтобы он проявлял доброту к себе, и сами всем сердцем следуйте этому совету. На вашем месте я бы говорил с этим человеком как со своим единственным ребёнком.

Затем Нэнси рассказала немного о том, как у её клиента развилась болезнь. Он заболел, когда два года назад в автомобильной аварии погиб его сын, а он так и не смог полноценно принять произошедшее. Она заметила, что практика, которую я предлагал, могла бы помочь ему установить связь со своим сыном и разобраться с этой ситуацией, поднявшись над невероятной жестокостью ума к самому себе и чувством вины.

С.: Что ж, просто выполняйте эту практику для себя, и посмотрим, что получится. Наблюдайте за своей ответной реакцией. Возможно, вы ощутите смущение, или ничего не будет происходить, а затем, в другой день, появится чувство настоящей пустоты и покоя. Возможно, вам удастся помочь ему не в меньшей мере, чем раньше. Это странно звучит, я знаю, но здесь кроется возможность для исцеления. Разговаривая с вами, я слышу, что вы несколько опечалены.

Н.: Да, я чувствую печаль, страх и много чего ещё. Как вы выразились, я переживаю «весь спектр эмоций», и мне кажется, я более полноценно с ними взаимодействую.

С.: Хорошо. Поплачьте о нём, если вам хочется, и поплачьте также о себе, ведь в каком-то отношении вы убеждены, что совершили ошибку, однако это не так – вы просто поступали, как считали нужным, из лучших побуждений. Никто не виноват. Вы сделали всё, что могли, а ум будет и дальше искать виноватых, как уже было раньше, и, возможно, это повторится ещё не раз. А поскольку в уме, наверное, ещё тысячу раз будет возникать чувство вины, почему бы не пользоваться всякой возможностью, чтобы понемногу открыться этому чувству, чтобы понять, что такое вина в принципе, чтобы исследовать эту границу опыта. Тогда, работая с человеком, который переживает чувство вины, вы будете исходить не из некого терапевтического сценария, но из самой сути дела, из своего собственного опыта.