Встречи с призраками
Шрифт:
Виски сделал его более красноречивым, его знаки стали чрезвычайно выразительными, и я отчетливо понял, что он хочет, чтобы я незамедлительно ушел вместе с ним, но уяснить причину этого желания мне так и не удалось. В ответ я показал ему предполагаемую дату своего отъезда – приблизительно через девять недель, – и он в отчаянии развел руками.
Наконец, видя мою непреклонность, он попрощался со мной, но перед уходом вынул из кармана свинцовое грузило, разрубил на мелкие кусочки и начинил ими патрон вместо вызвавшей у него такое презрение мелкой дроби.
Из дверей хижины я видел, как лодка скользнула к берегу, взяла рыбака на борт и тотчас отчалила. Несколькими
Очень даже вероятно, что Эйерн страшит рыбаков из-за неких привидений, беспочвенных плодов кельтской фантазии. Что может быть естественней посреди полного опасностей моря, из которого поднимается алая, словно кровь, заря, а от скал, окутанных туманом, отражаются эхом самые причудливые звуки?
И все же, даже посмеиваясь над рыбаком, хотя и не вполне искренне, я понимал, что за его очевидной тревогой кроется нечто более осязаемое, чем келпи [2] и колдовские чары. В свинцовом грузиле было что-то весьма убедительное. Никто не станет разрубать хорошее грузило из-за воображаемого морского народа.
2
Келпи – в шотландской мифологии водяной дух, обычно принимающий облик лошади.
Так, может быть, это существо и стало причиной его беспокойства? Что, если я был на волосок от гибели? И самое главное – кто это такой, ради всего святого?
У меня было достаточно времени, чтобы обдумать этот вопрос, поскольку в тот день я не уходил далеко от хижины. Сидя на пороге, я перевязал раненую ногу, пообедал и снова уселся, глядя на бухту. Временами мне казалось, будто там кто-то стремительно движется, прямо под поверхностью воды, и я размышлял о том, что люди, более чем полвека регулярно занимаясь ловлей рыбы и углублением фарватеров, по-прежнему мало что знают об обитателях моря.
Несомненно, в океане существует множество видов, которых мы до сих пор не описали и не добыли ни одного образца. Гигантский морской змей может оказаться не одним из тех мифов, что рассказывают подвыпившие моряки, а кракен – не совсем плодом воображения.
Так и тянулись мои размышления, пока к тому месту, где я сидел, не подкрался туман, редкий, но все же скрывающий от взгляда и бухту, и тропинку, и все остальное, кроме земли у меня под ногами. Я вошел в хижину, достал «Мифы и легенды Западного Хайленда» Кэмпбелла [3] , которые прихватил с собой для легкого чтения, и вскоре погрузился в истории о колдунах и ведьмах, способных вызвать бурю и отправиться в морское плавание на яичной скорлупе.
3
Судя по дате написания рассказа, речь идет не о хорошо известном современным читателям Джозефе Кэмпбелле, авторе «Тысячеликого героя» и «Мифов, в которых нам жить», а о каком-то другом исследователе мифов, но найти о нем какую-либо информацию не удалось.
Я
Омерзительная вонь ударила мне в ноздри. Я закричал в совершенном испуге, и при звуке моего голоса существо пропало из вида. Я слышал грохот камней, но не более того: туман был так же пуст, как и до появления гостя.
“Но ведь здесь никого не может быть! – Я поймал себя на том, что выкрикиваю эти слова в пустоту. – Никого, способного это сделать!”
И это было – по крайней мере, до того момента – абсолютной правдой. Если верить книгам по естественной истории, ни одного существа, соответствующего видимым размерам моего призрачного гостя и способного подняться от моря по крутой тропе, в здешних водах не встречалось. Тюлень мог бы совершить такое восхождение, но даже принимая в расчет увеличительные свойства тумана, это должен быть великий отец всех тюленей, размером с морского слона, чей ареал обитания находится за полмира от острова Эйерн.
Итак, убедив себя этим коротким рассуждением, что привидевшееся мне не может существовать на самом деле, я запрыгнул в хижину, запер дверь с мгновенным приступом сожаления о том, что затвор такой хлипкий, и решил укрепить его самыми тяжелыми из упаковочных ящиков. Попросту говоря, на какое-то время меня охватил унизительнейший страх.
Только из-за того, что я увидел в тумане нечто необъяснимое? Нет, скорее это был результат, кульминация всего, что случилось раньше, и в особенности – странной тревоги рыбака за мою безопасность. Это существо должно быть смертельно опасным, иначе крупный рыжебородый мужчина не поднял бы такой переполох. Я вставил в патронник ружья снаряженный им патрон, тем же способом приготовил из свинцового пресс-папье начинку для еще нескольких, и уверенности у меня сразу прибавилось. Теперь я был готов защитить себя.
Вечер тянулся и тянулся. Ничего не происходило. Наконец я погасил лампу и, не раздеваясь, лег спать. Как ни странно, я почти сразу задремал. Должно быть, прошло несколько часов, прежде чем меня разбудил шум – стук падающего камня, одного из тех, что я сложил у стены. Через мгновение упал еще один. Очевидно, существо пыталось забраться на крышу. Я зажег лампу и, когда она осветила окно, заметил – или мне только показалось, – как что-то темное промелькнуло в тумане.
Шума больше не было слышно, но я уже не мог заснуть. Когда наконец забрезжил блеклый рассвет, я не утерпел, приоткрыл дверь и выглянул наружу, держа ружье наготове. Никого! Только по окрестным камням разбросаны клочки носового платка, который я оставил за дверью после того, как заново перевязал ногу.
Я спустился по тропинке чуть дальше и нашел другие клочки. Существо поднялось к хижине и вернулось к морю этим путем. Впредь следовало быть хитрей. По крайней мере, теперь я мог узнать о его приближении, чтобы подготовиться к встрече. Я сложил стенку из мелких камней поперек тропы, чтобы даже кролик не мог проскочить мимо, не обрушив ее с грохотом. А поскольку кроликов на Эйерне нет, оставалось мало шансов на то, что тревога окажется ложной.
Покончив с этим делом, я приготовил факел из соломы и промасленной упаковочной бумаги.