Встречи с замечательными людьми
Шрифт:
Должен заметить, что вскоре после открытия своей мастерской я дал объявление, что скупаю разнообразные товары. Я сделал это по двум причинам: во-первых, мне были необходимы разные материалы и запасные детали для выполнения заказов, во-вторых, я надеялся, что среди всякого старья и ненужного хлама смогу найти что-нибудь ценное, так как я интересовался антиквариатом.
За несколько дней до моего отъезда я на базаре случайно встретился с тем грузином, с которым однажды столкнулся в буфете на одной из станций Закавказской железной дороги. Сейчас он занимался поставкой продуктов питания для российской армии и предложил мне купить несколько старых металлических
Я отправился к нему в тот же вечер, и мы спустились в подвал посмотреть на хранившиеся там кровати. Завершив этот осмотр, я поспешно выбрался наверх и начал обсуждать условия сделки, только когда мы вышли на улицу и отдышались. Дело в том, что в подвале стоял невыносимый запах, как я узнал, он исходил от двадцати бочек с сельдью, стоявших здесь, которые были закуплены в Астрахани для офицерской столовой. Когда первые две бочки открыли, оказалось, что сельдь протухла. Чтобы не рисковать своей репутацией поставщика продуктов питания, торговец решил больше никому не предлагать эту сельдь и избавиться от нее как можно скорее.
Его особенно раздражало то, что, потеряв значительную сумму на закупке этого товара, он должен к тому же потратиться на то, чтобы вывезти двадцать тяжелых бочек на свалку, иначе санитарная комиссия могла оштрафовать его.
Пока он рассказывал, я стал прикидывать, нельзя ли как-нибудь заработать на этом. Ход моих мыслей был таков.
Есть двадцать бочек протухшей селедки, которую собираются выбросить на свалку. Но пустая деревянная бочка стоит один рубль. Значит, надо придумать, как освободить тару от пахучего содержимого бесплатно, ведь оплата вывоза сельди на свалку обойдется почти в ту же сумму, что стоят сами бочки.
И внезапно меня осенило: селедка, особенно протухшая, - это отличное удобрение, и владельцы садов согласятся вывезти, опорожнить и почистить бочки, если им это удобрение достанется бесплатно. Получив пустые бочки, я окурю их, чтобы отбить запах, и смогу без труда продать, так как деревянные бочки пользуются хорошим спросом. В результате я получу 20 рублей, затратив на всю эту коммерческую операцию не более получаса, причем никто не проиграет, даже грузинский поставщик сэкономит некоторую сумму на оплате за вывоз двадцати тяжелых бочек на свалку.
Придя к такому выводу, я сказал этому человеку:
"Если вы немного сбавите цены на кровати, я бесплатно вывезу все двадцать бочек".
Он согласился, и я пообещал ему забрать этот дурно пахнущий товар на следующее утро.
Заплатив за кровати и погрузив их на арбу, я захватил также одну бочку с сельдью, чтобы показать ее какому-нибудь садовнику. Вернувшись в мастерскую, мы все сгрузили и затащили на склад.
Как раз в это время в мастерскую зашел один старый еврей, отец работающих у нас мальчиков. Он бывал здесь довольно часто, чтобы помочь своим сыновьям или просто с кем-нибудь из нас поболтать. Я присел во дворе покурить и заодно отдохнуть, и внезапно мне пришла мысль скормить этих протухших сельдей моим поросятам. Ничего не объясняя пришедшему старику, я попросил его помочь мне открыть бочку.
Когда крышка была снята, этот старый еврей наклонился над бочкой, принюхался и внезапно воскликнул: "Какая отличная сельдь! Давненько мне не доводилось ее отведать, думаю, с тех пор, как я оказался в этой проклятой стране".
Это меня озадачило. Прожив большую часть своей жизни в Азии, где не едят сельди, я в ней совершенно не разбирался. Мне изредка приходилось пробовать ее, но она так неприятно пахла, что я никогда не мог понять, свежая она
Я осторожно переспросил его, не ошибся ли он, расхваливая эту рыбу, на что обиженный до глубины души собеседник ответил: "Какие могут быть сомнения. Отличные сельди пряного посола!"
Все еще не избавившись от сомнения, я сказал этому человеку, что по случаю купил целую партию таких сельдей и что у нас есть такое поверье: если товар распакован, то часть его должна быть продана немедленно, тогда дальнейшая торговля пойдет успешно.
Таким путем я хотел окончательно убедиться в том, что товар действительно доброкачественный. Недалеко от моей мастерской жило много евреев, большинство из которых занимались торговлей. Так как уже наступил вечер, почти все магазины были закрыты, но совсем недалеко жил один часовщик, некий Фридман. Мы пригласили его, и он охотно купил целую дюжину сельдей, заплатив по 15 копеек за пару.
Следующим покупателем был владелец аптеки на углу, который купил сразу 50 штук. Только услышав, как расхваливают мой превосходный товар все эти люди, я убедился в правоте своего знакомого. На следующее утро, едва дождавшись рассвета, я нанял несколько повозок, привез к себе оставшиеся бочки, кроме двух, открытых несколько месяцев тому назад, в которых сельдь действительно протухла к тому времени и издавала неприятный запах. Их я велел отвезти на свалку.
Сельдь в оставшихся восемнадцати бочках была вполне свежей и даже, как утверждали покупатели, отличного качества.
Очевидно, что ни грузинский торговец, ни человек, открывший эти две бочки, никогда не ели сельди и знали о ней не больше моего, то есть совсем ничего. Их слишком тонкое обоняние сыграло с ними плохую шутку, и в результате грузинский торговец понес немалые убытки.
В течение трех дней с помощью моего знакомого еврея, которому я платил по полкопейки за каждую проданную сельдь, что его вполне устраивало, весь товар был распродан оптом и в розницу.
К этому времени я ликвидировал свой бизнес и накануне отъезда пригласил грузинского торговца и некоторых других знакомых на прощальный ужин. За столом я рассказал всю историю с сельдью и, вынув из кармана деньги, предложил человеку, у которого купил эти двадцать бочек, поделить всю прибыль пополам. Но этот грузин, строго придерживаясь принятых среди местных жителей взглядов на коммерцию, отказался взять эти деньги. Он сказал, что отдал мне бочки с сельдью, так как не нашел им должного применения, и если я сумел что-либо на них заработать, следовательно, вся прибыль принадлежит мне. Он совершенно не считал себя обманутым и не чувствовал никакой обиды, наоборот, вместе со всеми присутствующими на ужине выразил свое восхищение моей предприимчивостью. На следующий день, покидая Мерв, я нашел в своем багаже бурдюк с отличным вином - подарок этого человека.
После истории с мастерской прошло несколько лет, в течение которых я неустанно занимался подготовкой условий, необходимых для осуществления моей главной цели и часто был вынужден заниматься теми или иными коммерческими проектами.
И хотя многое из того, что случилось со мной за эти годы, могло бы показаться вам интересным и полезным как с психологической, так и с практической точки зрения, однако, чтобы не отвлекаться от темы, которую мы обсуждаем, я не буду сегодня подробно останавливаться на этом периоде, тем более что собираюсь посвятить этим годам отдельную книгу.