Встречи с замечательными людьми
Шрифт:
– Вот, в этом духе, это «что-то-такое», как до смерти человека, так и после нее до своего разложения, реагирует на окружающие известные действия и не избавлено от их влияния.
У моего отца, как я уже упоминал в предыдущей главе, в отношении моего воспитания были определенные, как я их назвал, «настойчивые-преследования».
Одно из наиболее ярких таких его «настойчивых-преследований», оказавшее на меня бесспорно верный и резко ощутимый благотворный результат, каковой мог быть усмотрен и теми из знавших меня, кто сталкивался со мною во время моих странствований по разным дебрям
Я отлично помню, как он даже иногда для такой цели незаметно подкладывал мне в постель что-либо могущее вызывать перечисленные импульсы, как то: лягушку, червяка, мышь и т. п., и заставлял меня брать в руки неядовитых змей и даже играть с ними, и т. д.
Из приемов таких именно его «настойчивых-преследований» в отношении меня я помню, что больше всего нервировало других старших, окружавших меня в детстве – например, мать, дядю, тетю и наших старших пастухов – то, что он обязательно заставлял меня вставать рано утром, когда детский сон особенно сладок, идти к фонтану окачиваться холодной ключевой водой и после этого бегать нагишом, и если я противился этому, то он, несмотря на то что был очень добрым и любил меня, в этом никогда не уступал мне и даже беспощадно наказывал.
Впоследствии я не раз вспоминал его за это, и в такие моменты всем своим существом благодарил его.
Не будь этого, я никогда бы не смог одолеть тех препятствий и трудностей, которые вставали передо мной в последующей жизни во время моих путешествий.
Сам он вел жизнь до педантизма размеренную, и в выполнении этого был беспощаден к самому себе.
Например, имея обыкновение рано ложиться спать, чтобы рано утром приступить к выполнению заранее намеченного, он в этом отношении не сделал исключения даже в свадебный вечер своей дочери.
В последний раз я видел моего отца в 1916 году. Ему было восемьдесят два года, он был еще полный сил и здоровья, и недавно появившиеся седины еле просвечивались в его бороде.
Жизнь свою он кончил через год после этого моего последнего свидания с ним не своей, а насильственной смертью.
Этот для всех знавших его, и особенно для меня, печальный и прискорбный случай произошел как раз в период последнего большого очередного людского психоза.
Во время наступления турок на город Александрополь, когда семья должна была бежать, он не захотел покинуть свой угол на произвол судьбы и, защищая семейное добро, был ранен турками, вскоре скончался и был похоронен случайно оставшимися там стариками.
Оставшиеся после моего отца записи разных его сказаний и мелодий, сделанных под его диктовку, – которые, по моему мнению, лучше всего могли бы служить памятью о нем, – к несчастью всех мыслящих людей все погибли во время
Будет обидно для ценителей старого народного искусства, если эти валики не смогут быть разысканы.
По моему мнению, это может очень хорошо вырисовать перед внутренним взором всякого читателя индивидуальность и интеллектуальность моего отца, если я приведу здесь несколько из числа множества его любимых, часто употреблявшихся им во время разговора, так сказать, «субъективных-поговорок».
При этом интересно отметить, что как мною, так и многими другими был замечен тот факт, что когда он сам употреблял в разговоре эти поговорки, то всякому слушающему казалось, что данная поговорка всегда к месту и лучше не скажешь, но если эти же самые поговорки в разговоре употреблялись другими, то получалась какая-то бессмыслица и невероятная чушь.
Эти его субъективные поговорки были вроде следующих:
1. «Без соли сахар не бывает».
2. «Пепел получается от горения».
3. «На то и ряса, чтобы скрывать дураков».
4. «Он глубокий потому, что ты стоишь высоко».
5. «Если священник идет направо, то учитель обязательно должен идти налево».
6. «Если человек трус, это доказывает, что у него есть воля».
7. «Человек насыщается не количеством пищи, а отсутствием жадности».
8. «Истина то, от чего совесть может быть покойна».
9. «Без слона и лошади – и осел великий».
10. «В темноте и вошь хуже тигра».
11. «Если „Я“ в наличии, то и Бог и черт нипочем».
12. «Раз можешь тащить на себе, то это самая легкая вещь на свете».
13. «Представление об аде – в модном сапоге».
14. «Несчастье на земле – от мудрствования женщин».
15. «Тот дурак, кто „умный“».
16. «Счастлив тот, кто не ведает своего несчастья».
17. «Учитель-то – просветитель, а кто же тогда осел?»
18. «Хотя огонь согревает воду, но зато вода тушит огонь».
19. «Чингиз-Хан был велик, но наш жандарм, при желании, еще больше».
20. «Если ты – один, жена – два; если жена – один, ты лучше будь нуль; только тогда жизнь твоих кур будет в безопасности».
21. «Если хочешь быть богатым, веди дружбу с полицейским.
Если хочешь быть известным, то веди дружбу с репортером.
Если хочешь быть сытым – с тещей.
Если хочешь иметь покой – с соседом.
Если хочешь иметь сон – с женой.
Если хочешь потерять доверие – с попом».
Для более полного обрисования индивидуальности моего отца, надо еще сказать об одной, очень резко ощущавшейся всеми близко знавшими его и редко наблюдающейся в современных людях, присущности его натуры, которая, главным образом, и была причиной того, что с самого начала, когда он обеднев стал заниматься делами для добывания средств жизни, они у него шли настолько неудачно, что все, как близкие, так и сталкивающиеся с ним на деловой почве люди, уверенно считали его непрактичным и даже неумным.