Вся чернильная рать...
Шрифт:
Мудрейшим образом, по наивысшему закону справедливости составлена формула человеческого бытия при коммунизме — ОТ КАЖДОГО ПО СПОСОБНОСТЯМ, КАЖДОМУ ПО ПОТРЕБНОСТЯМ, где уравновешиваются отдача и получение не механически, не поровну, а той математикой справедливости, что выше высшего и что действует, я не побоялась бы сказать, как народ говорит: по-божески» [58] .
Безработица есть самый худший вид издевательства над человеком; систематическая безработица миллионов трудящихся в США, то есть безработица, возведенная в принцип жизни общества, есть жестокое попрание самого понятия «права человека».
58
«Новый
Действительно, «страшная вещь, хуже гильотины — безработица». Она безусловно является одной из самых веских социальных причин широкого алкоголизма, наркомании, психических аномалий и преступности в американском обществе. Откровенное и циничное нарушение права человека на труд в США не может, естественно, не тревожить советских людей. И эту тревогу сумела волнующе и точно выразить старейшая советская писательница Мариэтта Шагинян.
Впрочем, для Смита и Кайзера мнение прославленной писательницы ровно ничего не значит. Оба этих журналиста вообще стараются «не замечать» голоса подлинной советской интеллигенции, в том числе и художественной, творчество которой вдохновляется идеалами социализма и которая вместе со всем советским народом отдает свои силы и талант благородной цели строительства коммунизма в СССР.
Для Смита и Кайзера это все представители «официальной культуры». Американские журналисты отыскивают себе «информаторов» из числа тех весьма немногих лиц, которые, по мнению Кайзера, «разделяли наши (то есть американские, буржуазные. — А. Б.) ценности» [59] . Ссылаясь на «информацию» нескольких таких отщепенцев, Смит и Кайзер строят размашистые, хлесткие выводы о жизни советского общества вообще и о развитии советской культуры, в частности.
59
Kaiser R.Op. cit., p. 442.
Может, в их книгах прозвучали какие-либо новые мотивы в оценке советской художественной культуры?
Увы, и Смит и Кайзер показывают себя весьма прилежными и послушными учениками старших поколений советологов. Мы встречаем все тот же набор клише и штампов, которые призваны удостоверить антикоммунистическую благонадежность авторов.
Штамп первый: культурная жизнь в СССР в 70-е годы «деградирует», в ней иссякли «жизненные силы и таланты» [60] .
О «деградации» советской литературы и искусства 20-х годов писали М. Истмен и Д. Биллингтон; о «деградации» советской литературы и искусства 30-х годов писали М. Слоним, Дж. Гибиан, Г. Ермолаев и другие; о «деградации» советской литературы и искусства 40-х и 50-х годов писали Г. Струве, Х. Маклин, У. Викери и другие… Теперь вот Смит бубнит о «деградации» уже в 70-е годы…
60
Smith H.Op. cit., p. 394.
Седьмой десяток лет существует советская художественная культура и, оказывается, все эти десятилетия только и делала, что «деградировала». С тупым упрямством советологи «хоронят» советскую культуру, а она живет, развивается и процветает! И вот это-то и выводит из себя антикоммунистов.
Особенно гневается Г. Смит на творческую молодежь СССР 70-х годов, не «выдвинувшую», к великой печали Смита, «ни одного выдающегося таланта, который мог бы заменить диссидентов прежних поколений» [61] .
61
Ibidem.
Что ж, посочувствуем смитам — молодая и немолодая генерации советской творческой интеллигенции, в том числе писатели, глубоко преданы делу партии и идеалам коммунизма, их идейная убежденность и политическая зрелость крепнут, их сплоченность
Господин Смит может тосковать сколько угодно по поводу отсутствия в среде творческой интеллигенции СССР литературных власовцев. Еще на V съезде советских писателей в 1971 году Е. Евтушенко в своем выступлении как бы подвел черту под диверсионными надеждами советологов. «Да, — сказал поэт, — в нашем поколении были и «стиляги», и «плесень», но они не могли представлять собой лицо нашего поколения в целом, как сегодня его не может представить жалкое, заискивающее, липкое лицо диккенсовского Уриа Гипа под псевдонимом мсье Анатоль… Пусть не надеются опекуны этого профессионального предателя и доносчика — господ «Анатолей» не будет ни в нашем поколении, ни в будущих поколениях нашей страны!» [62]
62
Пятый съезд писателей СССР. Стенографический отчет. М., 1972, с. 120—121.
Штамп второй: советскую художественную литературу в Советском Союзе не читают, а молодежь в СССР «жадно рыщет в поисках любого произведения западной литературы, невзирая на качество» [63] .
Так и написано: «невзирая на качество».
Задолго до Смита над разрешением «загадки» о том, какую художественную литературу читают советские люди, ломал себе голову советолог М. Фридберг. Книга Фридберга «Русские классики в советских обложках» и послужила, видимо, Смиту главным источником штампа номер два. Непонятно только, зачем надо было три года жить в Советском Союзе и заниматься изобретением велосипеда, если можно было, и сидя в Америке, спокойно переписывать подходящие для задуманной схемы аргументы и оценки из уже написанных и изданных книг своих коллег. Ей-ей, так и приходит на ум мысль о затасканной шпаргалке, по которой отрабатывают заданный урок все советологи. Только ведь в школе за пользование шпаргалками ставят ученику двойку в классном журнале и даже могут вызвать родителей к директору.
63
Smith H.Op. cit., p. 396.
Так поступают в обычной школе, а в США, как видим, Смиту за применение подобной методы премию Пулитцера дали и сделали книгу бестселлером, щедрой рукой оплатив старание автора.
«Не читают», — угрюмо бубнят советологи от М. Фридберга до Г. Смита, а в СССР между тем выходят огромными тиражами романы, повести, рассказы, стихотворения современных советских писателей и тут же раскупаются.
Неужели Г. Смит всерьез думает, что советские люди искупают произведения советских писателей для того, чтобы топить ими печки?
Штамп третий: не читают современную советскую художественную литературу в СССР потому, что, по Смиту, она якобы представляет собой часть «фальсифицированной культуры», которая, мол, ничего не значит в эстетическом отношении. «Подлинная культура», по Смиту, существует только в «частном порядке», в неких салонах и будуарах, кокетливо именуемых Смитом «островками», на которых только, мол, и сберегается «богатство предреволюционного серебряного века… и блестящего абстрактного искусства раннего советского периода» [64] .
64
Smith H.Op. cit., p. 397.
Смит толкует о «богатстве предреволюционного серебряного века» в русской литературе. Похоже, что он вычитал этот термин в сочинениях Г. Струве, или М. Слонима, или В. Александровой…
Вычитал и запомнил. И теперь, как ему кажется, удачно пустил в оборот в своей книге. Однако в чем эта «серебряность» проявилась в русской предреволюционной литературе?
У Смита нет и намека хоть на какую-то аргументацию своих определений и оценок. Есть лишь голая декларация, преподнесенная с апломбом человека, чья девственная невежественность в вопросах русской культуры видна невооруженным глазом.