Вся ночь — полет
Шрифт:
Шейла уехала от Нормы поздно, за полночь, но Норма ничуть не жалела о потраченном времени. Шейла производила впечатление искреннего и свежего человека, с которым приятно и легко иметь дело.
Проводив гостью, Норма все же не отказалась от ванны. Можно сказать, оформляя бумаги на этот дом, она видела себя в огромной ванне на высоких ножках в виде лап колоссальной птицы. И она лежала в ней, закрыв глаза, чувствуя, что засыпает…
А Шейла не спала до утра, просматривая в компьютере все сведения, которые обычно вносила
Норма катила по шоссе 101, увлеченная своим мыслями, она не обращала внимания на дорожные указатели. Она любила это шоссе, ее почему-то вдохновляло то, что оно почти повторяет линию берега Тихого океана, хотя отстоит от него на несколько десятков миль.
Норма посмотрела вдаль и увидела, что вдоль шоссе снова потянулись высокие щиты ограждения, значит, она приближается к населенному пункту. Гарбервилль, прочитала она на указателе. Ясно, ей осталось не больше четверти пути. А потом она увидит Шейлу в ее новой жизни…
Она вспомнила, какое лицо было у Шейлы, когда та утром приехала к ней домой.
— Норма, я понимаю, может быть, я не та, кого ты хотела бы видеть засыпая и просыпаясь, — начала она, — но я, кажется, все поняла!
— Садись, выпьем кофе. — Норма указала на свободный стул возле кухонного стола, который занимал полкомнаты. — Рассказывай.
— О, это просто детективная история.
— Рассказывай, — потребовала Норма, наливая Шейле кофе из прозрачного кофейника.
— Этот шкаф, — она кивнула в сторону гостиной, — непростой. Ему лет сто, не меньше.
— Потому я и захотела оставить его в доме, я купила его у прежних хозяев, — согласилась Норма. — Он из самой замечательной вишни, не американской, а европейской. Я в этом знаю толк, — сказала она. — Бери хлебцы, они ржаные и очень хрустящие. — Норма подвинула плетенку поближе к Шейле.
— Он достался им от бабушки, которая в свое время жила в Луизиане, в местечке Лэйк Провиденс. Она имела какое-то отношение к компании «Панола», — продолжала рассказывать Шейла.
— «Панола»? Которая делает мой любимый ворчестерский соус? — удивилась Норма.
— Ты тоже его любишь?
— Еще как! Не знаю другого соуса, в котором нет никаких калорий, — ответила Норма. — Я приглашу тебя на обед и подам стейк с этим соусом.
— Спасибо. С радостью, — согласилась Шейла, отпивая кофе из большой кружки.
— Дальше, — потребовала Норма.
— А дальше — я подумала, что эти деньги уже лежали в тайнике, когда они получили этот шкаф как память о бабушке хозяина.
— Послушай, мы ведь даже не посмотрели, какого года эти доллары. — Норма вскочила со стула и выбежала в гостиную. — Ну да! Почему мы вчера не обратили внимания?
— Сколько же им лет?
— Да побольше, чем нам с тобой, — засмеялась Норма.
— Слава Богу. — Шейла откинулась на спинку стула. — Значит, я могу быть детективом, если
— Тогда скажи мне, уважаемый детектив, каким методом ты вычислила, что этот шкаф от бабушки хозяина?
— У меня есть свое досье на каждый дом, которым я занимаюсь. — Шейла победно взглянула на Норму. — У тебя ведь тоже есть досье на каждого человека, которым ты занимаешься, верно?
— Да.
— И ты вносишь в него все о клиенте, то есть о пациенте, даже во что он одет?
— Гм… Да. Могу признаться, хотя это моя профессиональная тайна.
— Вот и это — моя профессиональная тайна. Я записываю все, что нахожу даже в углу дома. Я выясняю, что могу, о вещах, остающихся в доме, из которого выехали обитатели. Этот шкаф, честно тебе признаюсь, меня просто околдовал. Я смотрела на него, и на душе становилось тепло и как-то торжественно. Будто он меня с чем-то поздравлял.
— Так почему же ты не заметила в нем тайника? — Норма пристально посмотрела на Шейлу.
— Я сама себя спрашивала об этом. Ночью. Когда рылась в файлах.
— Нашла ответ?
— Да. На этот ответ меня навел стук двери — мой муж вернулся под утро. — Она усмехнулась. — А тогда, когда я осматривала шкаф, я тоже услышала стук двери. Пришел грузчик. И я отвлеклась.
— Понятно. Значит, мы с тобой поедем к этим людям и станем для них добрыми вестниками?
— Да. — Шейла отодвинула кружку. — Я уже готова.
— А я нет, — сказала Норма. — Но буду готова через десять минут. — Она поставила кружки в посудомоечную машину и предложила: — Посиди в гостиной. Пошурши газетами, если хочешь. А я сейчас…
Указатели мелькали перед глазами Нормы, но она не могла отвлечься от прошлого.
Она помнила изумленные лица мужа и жены, которым они отдали деньги. Господи, они предлагали им десять процентов от суммы… Благородно с их стороны. Но они отказались. Норма и Шейла не говорили друг другу об этом тогда, но после, уже в клинике Нормы, признались друг другу, что в тот момент обе были уверены: для них это какой-то знак. Они обе надеялись, что добрый.
То, что отдаешь, — твое.
Это произошло весной накануне трагического для Шейлы лета…
Норма вздохнула и перестроилась в правый крайний ряд, она собиралась остановиться на заправке, которая ей понравится. Сейчас она пролетела мимо придорожного супермаркета, и ее сердце дернулось.
Глава двенадцатая
Шоппинг как опасный путь к ониомании
Когда Норма увидела Шейлу тем летом — она встретила ее в дорогом супермаркете, то с трудом узнала ее.
Она обратила внимание на высокую женщину с понуро опущенными плечами, которая толкала тележку и механически смахивала в нее с полок покупки, почти не глядя на то, что бросает. Да это ведь Шейла Ньюбери!