Вся Отечественная война 1812 года. Полное изложение
Шрифт:
На оборонительных действиях настаивал также прусский представитель Кнезебек, который был в Петербурге в начале 1812 г. Но он лишь развивал идею Барклая-де-Толли, сущность которой была известна ему от Штейна или от Нибура. Нового он ничего не сообщил. Наконец, подал записку об укреплении западных границ полковник Э. Ф. Сен-При (вскоре перешедший на русскую службу) [153] . Сен-При подчеркивал, что «укрепления не должны считаться единственно вспомогательными средствами для армии: они не только должны способствовать движениям оных в войне наступательной, но и доставлять оным безопасность в оборонительном положении» [154] . Следовательно, и Сен-При полагал возможным вести наступательный образ действий.
153
См.
154
Там же, стр. 337.
Удивительным было не обилие всякого рода проектов, а то, что Александр I, получая их, не считал нужным сообщать о них главнокомандующим войсками, что он держал в неведении о своих замыслах Багратиона и А. П. Тормасова и лишь советовался со своими приближенными. Об этом знал даже Наполеон, который говорил А. Д. Балашову в Вильне: «Нельзя вести военных операций военными советами. Все веденные подобным образом войны были несчастны. У меня в 2–3 часа ночи, как блеснет хорошая мысль, через четверть часа она передается в форме приказа, через полчаса уже приводится в исполнение передовыми постами, а у вас (русских) в то время как Армфельд предлагает, Беннигсен – соображает, Барклай-де-Толли – рассуждает, Фуль – возражает, а все вместе ничего не предпринимают, а только время теряют» [155] .
155
Г. А. Леер. Стратегия. (Тактика театра военных действий), ч. I, СПб., 1898, стр. 354.
Вследствие неопределенности и нерешительности, царивших в Главной квартире, Багратион, Тормасов и Чичагов считали, что русские войска будут вести наступательную, а не оборонительную войну, что приводило к несоответствию их действий замыслам Главной квартиры. Следует отметить, что и общественное мнение России склонялось к необходимости вести наступательную войну. Русские дворяне-крепостники опасались того, что Наполеон декретирует ликвидацию крепостного права в России, как делал он в ряде стран Западной Европы, и тогда крестьяне не только не будут воевать, но, возможно, выступят против своих бар. Губернаторы получали строгие предписания не допускать вооружения крестьян и принимать самые строгие меры предосторожности против них.
В соответствии с принятым планом Барклая-де-Толли шла подготовка театра войны. Как уже говорилось, в этом плане предусматривались три возможных направления военных действий: на Петербург, Москву и Киев. Главным считалось Петербургское направление, поэтому оно было лучше всего подготовлено в военном отношении и могло служить операционной базой. Это направление пересекала Западная Двина, через которую существовали мостовые переправы у Риги, Динабурга, Витебска и Суража. Укрепления Риги, Динабурга и Дриссы позволяли хорошо организовать оборону этой труднодоступной реки. На этом направлении были сооружены военные дороги и создана прочная продовольственная база: три главных магазина (Динабург, Дисна и Дрисса) и два расходных (Шавли и Колтыкяны).
Киевское направление прочно прикрывалось болотами Полесья. Оно имело подготовленные военные дороги, обеспечить его должна была Киевская крепость. Здесь располагался один из главных магазинов. Кроме того, имелось шесть расходных магазинов с южной стороны Полесья (Луцк, Дубно, Острог, Заславль, Старо-Константинов и Житомир) и три магазина с его северной стороны (Слуцк, Пинск и Мозырь).
Московское направление было подготовлено значительно хуже, чем Петербургское, а между тем оно то и оказалось главным. Это направление пересекали две реки – Березина и Днепр, а защищали две крепости – Бобруйская и старая Смоленская. Кроме того, на этом направлении было создано предмостное укрепление у Борисова. Войска могли получать продовольствие из главного магазина, находившегося в Бобруйске, и трех расходных магазинов (Гродно, Вильны и Слоним).
Разрабатывая планы войны, Главная квартира (как, впрочем, и авторы почти всех проектов) исходила из явно неправильного представления о тех силах и средствах, которыми располагал Наполеон, хотя русские агенты, включая представителей, аккредитованных при европейских дворах, сообщали довольно точные данные об этом. Так, например, А. Б. Куракин указывал, что Наполеон собирает огромные силы, численность которых достигает 500 тыс. человек [156] . А. И. Чернышев сообщал, что Наполеон имеет только французских войск 300 тыс.,
156
См. А. Н. Попов. Отечественная война 1812 года, т. I, стр. 183.
157
Сборник РИО, т. 21, стр. 238.
По сведениям русского военного министерства, на 1 октября 1810 г. французы имели в Европе: пехоты -181 полк, 102 отдельных батальона и 122 роты; кавалерии – 99 полков, 17 отдельных эскадронов и 4 роты; артиллерии – 15 полков, 48 батальонов и 235 рот [158] . На 1 ноября, по данным министерства, французская армия имела 1 046 567 человек (из них в Испании 395 345 человек) [159] . Наконец, на 1 апреля 1812 г. количество французских войск исчислялось в 1 200 000 человек.
158
См. «Отечественная война 1812 года». Материалы ВУА, т. I, ч. 2, стр. 348–349.
159
См. «Отечественная война 1812 года». Материалы ВУА, т. VI, СПб., 1905, стр. 34–35.
Однако в Петербурге считали, что для похода в Россию Наполеон сможет использовать не более 200–250 тыс. человек. Из такого расчета исходили, в частности, Барклай-де-Толли и Фуль [160] . Багратион также полагал, что силы противника не превысят 200 тыс. «Силы, им ныне против нас собираемые, ежели и сравняются с нами числом, то верно уступят в усердии и достоинстве» [161] . По мнению К. Ф. Толя, силы французов не должны были превышать 220 тыс. человек, по мнению Беннигсена, – 169 тыс. человек. А Бернадотт полагал, что Наполеон явится в Россию лишь со 150-тысячной армией.
160
См. М. И. Богданович. История Отечественной войны 1812 года, т. I, Приложения, стр. 430–431. Когда война уже началась, Барклай-де-Толли писал Александру I о «неожиданном превосходстве сил неприятельских, до полумиллиона возросших» (Труды ИРВИО, т. VI, СПб., 1912, стр. 69).
161
«Отечественная война 1812 года». Материалы ИРВИО, т. VI, СПб., 1909, стр. 232.
Просчеты в силах противника сделали все планы Главной квартиры нереальными, а упорство Александра I в выполнении этих планов на первом этапе войны делало их даже опасными.
Так обстояло дело с разработкой планов войны в правительственных и близко стоявших к правительству кругах.
В феврале 1812 г. собранные на западной границе силы были разделены на две армии, отстоявшие еще довольно далеко от границы. Но уже в начале мая они получили приказ приблизиться к ней и расположиться более сосредоточенно.
Первая армия заняла фронт от Россией до Лиды протяженностью в 200 км. I корпус П. X. Витгенштейна расположился у Кейданы, II корпус К. Ф. Багговута – у Оржишек, III корпус Н. А. Тучкова 1-го – у Новых Трок, IV корпус Шувалова – у Олькеник, V корпус великого князя Константина – у Свенцян, VI корпус Д. С. Дохтурова – у Лиды. Во второй линии стала кавалерия: I корпус Ф. А. Уварова – у Вилькомира, II корпус Ф. К. Корфа – у Сморгони, III корпус II. П. Палена – у Либиады и лишь казачий корпус М. И. Платова выдвинулся к Гродно [162] . Всего первая армия имела 130 тыс. человек при 550 орудиях. Командовал армией Барклай-де-Толли, Главная квартира ее была в Вильне [163] .
162
ЦГВИА, ф. ВУА, д. 3485, л. 10–19 об.
163
По данным Аракчеева, первая армия (без корпуса Витгенштейна) насчитывала 111882 человека (ЦГВИА, ф. Аракчеева, д. 84, л. 3–6).