«Вся правда о слове «Навсегда»

Дессен Сара

Подруга разочарованно покачала головой.

– Будешь плакать, да будет поздно, - пожала она мне руку на прощание,

затем села в машину. – Позвони мне завтра.

– Конечно.

– Берегись Шермана, - усмехнулся парень за рулем, улыбаясь ей. – Он

уже начал веселиться. Но ты не переживай.

– О, - приподняла бровь Кристи, мельком взглянув на меня. Я

скептически посмотрела на нее в ответ. Она пожала плечами, признавая мою

правоту, и закрыла

за собой дверь. Машина отъехала, оставляя меня одну в

саду Стеллы. Я уже собиралась направиться к свой машине, но передумала.

Бросив свою сумочку в открытое окно автомобиля, я вернулась в сад. Мне

давно хотелось обойти его и полюбоваться на все цветы, пусть даже и в свете

тусклого, быстро темнеющего неба.

Сад казался таким живым сейчас. Цветы, от ярких белых лепестков до

густо-зеленых стеблей, казалось, дышали и переговаривались между собой. Я

пошла по дорожке мимо аккуратно подстриженных кустов ежевики, вдыхая

аромат цинний, петуний и роз. Взошла луна, и я видела дорожку, крышу

дома, очертания яблонь и… что-то, переливающееся металлическим блеском.

Подойдя ближе, я поняла, что стою перед скульптурой, сделанной, очевидно,

Уэсом. Но она была не похожа на все остальные, и вот я разглядела, чем:

волосы изображенной женщины были сделаны из тонких металлических

стержней, и каждый их них был хитро сплетен с другими, так что копна

прядей напоминала диковинный орнамент цветов. Разглядывая фигуру, я

решила, что это, должно быть, Стелла – все в ней было таким же

одухотворенным и устремленным ввысль, но в то же время и

доброжелательным, как и в бабушке Моники и Кристи.

– Мейси?

Вот это попалась – так попалась! Величайшее «Попалась!» за все

времена. Я подскочила на месте, завопив от неожиданности, едва не потеряла

равновесие и чуть не свалилась в розовые кусты, а затем, наконец, разглядела

Уэса.

– О, - я попыталась успокоить дыхание, судорожно сглатывая, - о боже

мой!

– Ничего себе. Ты почти оглушила меня, - он стоял на дорожке возле

меня, засунув руки в карманы. На этот раз на нем была футболка.

– Да потому что это ты довел меня до такого! Что ты тут делаешь?

Шпионишь в темноте?

– Не шпионю. Я звал тебя несколько раз за последние пять минут, но

ты не отзывалась.

– Я не слышала, - скрестила я руки на груди. – Ты подкрался и напугал

меня. Вот это ты сделал, да.

– Нет, - медленно повторил он, словно объяснял мне сложную задачу по

тригонометрии, - я бежал вон там и увидел, как ты кладешь сумочку в

машину. Я позвал

тебя, но ты не услышала.

Я опустила взгляд. Подул ветер, и цветы за спиной Уэса наклонились в

одну, затем в другую сторону. Подняв голову, я увидела, как прутики волос

статуи тоже зашевелились под дуновением ветра, раздался тихий перезвон.

Мы с Уэсом слушали его, глядя на скульптуру, пока ветер снова не стих.

– Ты правда напугал меня, - сказала я, практически смутившись на этот

раз.

– Я не хотел.

– Знаю.

Я направилась по дорожке обратно, Уэс шагал рядом.

– Позволь мне загладить вину.

– Ты не обязан.

– Не обязан. Но я хочу.

Я повернулась и взглянула на него.

– Да?

– Да, - кивнул он.

Извинения могут иметь разные формы: бриллианты, конфеты, цветы,

глубочайшие сожаления, но никогда я не получала извинений в виде

карандаша, пахшего сладким сиропом. И, должна признать, это сработало.

– Ладно, - улыбнулась я. – Ты прощен.

Мы с Уэсом сидели в «Мире вафель», небольшом придорожном кафе,

где подавали отменные бекон и вафли, по заверениям Уэса. Впрочем, он был

прав. Кроме отличного угощения кафе славилось маленьким сувенирным

магазинчиком, где Уэс за $1.79 купил для меня карандаш с нарисованными

на нем вафлями.

Официантка подошла к нашему столу и ласково взглянула на Уэса.

– Здравствуй, сладенький, как ты? – она была примерно возраста моей

мамы. – Тебе как обычно?

– Разумеется, - кивнул он, откладывая меню на край стола, - спасибо.

– А тебе, дорогуша? – повернулась она ко мне.

– Вафлю с картофельными оладьями, пожалуйста, - я положила свое

меню поверх его.

В кафе кроме нас был пожилой мужчина с газетой, без конца пьющий

кофе,

и

несколько

пьяных

студентов,

громко

смеющихся

и

разговаривающихся. Я поднесла к носу карандаш, вдыхая сладкий запах.

– Признай, что не веришь, как тебе удалось зайти так далеко в жизни,

не имея под рукой этого карандаша, - рассмеялся Уэс.

– Во что я не верю, - сказала я, - так это в то, что тебя здесь хорошо

знают. Когда ты успел здесь примелькаться?

Уэс поставил локти на стол между своими ножом и вилкой.

– После маминой смерти я не мог уснуть, а здесь было открыто

круглосуточно. Сидеть тут было лучше, чем кататься по округе. А сейчас я

уже привык к этому месту и, когда мне нужно вдохновение, прихожу сюда.