Вся правда о слове "Навсегда"
Шрифт:
Тренеры и друзья по команде были, мягко скажем, удивлены. Многие прочили мне будущее великой бегуньи, и мой уход стал настоящим потрясением для них. Как результат, не в силах объяснить происходящее, я просто стала избегать мест, где могла бы встретить бывших знакомых, увлеченных бегом. Выдвинув щит перед собой вместо того, чтобы рассказать друзьям обо всем, я вскоре потеряла их и окончательно закрылась в своем мире. Знакомые стали находить меня странной и необщительной, и наше общение постепенно прекратилось. Впрочем, мне не было плохо или больно от этого. В конце концов, что может быть проще, чем отодвинуть прошлое на задний план и притвориться, что тебя ничто с ним не связывает? Именно так я и поступила.
Конечно,
– Ах, да, - Бетани взглянула на меня поверх очков в тонкой оправе. – Ты же приступаешь к работе сегодня.
Я стояла в библиотеке, прижимая к себе сумку. Внезапно вспомнился ноготь, который я сломала сегодня, закрепляя ремень безопасности в машине. Этим утром я вообще потратила очень много времени на то, чтобы хорошо выглядеть, но ноготь, судя по всему, решил предать меня. Эта маленькая проблемка вдруг показалась мне очень значительной, и я решила, что уж Бетани-то никогда не ломает свои идеальные ногти. Тем временем она отодвинула свой стул и встала.
– Можешь сесть вон там, - она указала на стулья, стоящие с другой стороны длинной стойки. Я кивнула и, подойдя туда, выдвинула один из стульев. – Нет-нет, не красный, - Бетани укоризненно покачала головой. – Там сидит Аманда. Ты сядешь рядом.
– Спасибо, - я выдвинула другой стул и опустилась на него, поставив сумку рядом. Входная дверь снова открылась, и вошла Аманда – лучшая подруга Бетани и председатель студенческого совета. Она была высокой блондинкой с длинными волосами, которые всегда убирала в аккуратную косу, свешивающуюся до талии. Эта коса всегда выглядела одинаково, и я задавалась вопросом – расплетает ли она ее когда-нибудь вообще? И как можно каждый раз укладывать волосы точно так же, как и за день до этого?
– Здравствуй, Мейси, - прохладно поприветствовала меня она, садясь на красный стул. У нее была идеальная осанка – плечи расправлены, подбородок поднят. Может быть, коса помогает, подумала я. – Я и забыла, что ты сегодня начинаешь.
– Хм, ага, - неуверенно ответила я, и они обе воззарились на меня, словно я вдруг заговорила на неведомом языке. Я прокашлялась и сказала почетче, - Да.
Я не нравилась этим девушкам. Не знаю, в чем была причина, но так уж вышло. Бетани, рыжеволосая отличница, сидела рядом со мной на английском и морщила усыпанный веснушками нос всякий раз, когда бросала взгляд на мои записи. Ее собственный почерк напоминал почерк Джейсона – каждая буква видна ясно и отчетливо, будто напечатана. Бетани всегда была тихой, словно застывшей, а вот Аманда была более общительной. У последней был легкий французский акцент - ее семья жила в Париже, потому что ее отец, профессор, преподавал в Сорбонне. Но во многом Аманда с Бетани были похожи – к примеру, я никогда не видела ни пятна на их блузках, ни зацепки на колготках. Они никогда не использовали сленг – исключительно классическую речь. Женские вариации Джейсона, в общем.
– Ну что же, - начала Аманда, убирая за ухо якобы выбившуюся прядь волос (хотя никакие пряди никогда не выбивались их ее идеальной косы), - летом здесь, действительно, достаточно спокойно, - она расправила юбку на коленях. Ее ноги были длинными и совершенно незагорелыми. – Надеюсь, ты не заскучаешь.
Я не знала, что на это ответить, поэтому просто послала ей легкую улыбку и отвернулась. Аманда и Бетани начали разговаривать между собой, понизив голоса. Обсуждали какую-то художественную выставку. Я посмотрела на часы. 9:05, осталось
Через пару часов я ответила лишь на один вопрос – указала пожилой леди, где находится дамская комната. Недалеко же я ушла в своей карьере от собственной роли на маминых вечеринках! Можно подумать, я выгляжу, как человек, который не может не знать, где находится туалет. Очень приятно. Потом дело пошло веселее – у кого-то перестал работать ксерокс, еще один читатель не мог найти в каталоге какую-то информацию. Но стоило этим людям подойти к стойке и начать озвучивать вопрос, как Бетани или Аманда немедленно отрывались от того, чем были заняты, и бежали на помощь, не давая мне и слова вставить. Или же просто говорили: «Я подойду к вам через секунду», да еще и таким голосом, что всем присутствующим становилось ясно – я ничем не могу помочь и обращение ко мне будет пустой тратой времени.
Когда это произошло раз, другой и третий, я подумала, что они, может быть, просто дают мне время осмотреться. Но потом я все поняла – их неприязнь ко мне и низкое мнение о моих способностях стали очевидны. По их мнению, я не подходила этому месту.
В полдень Аманда поставила на стойку таблику: «Обеденный перерыв с 12:00 до 13:00», и они с Бетани поднялись со своих стульев.
– Мы пригласили бы тебя присоединиться, - сказала Аманда, - но мы собираемся уделить время подготовке к экзаменам, так что просто вернемся через час, хорошо?
– Я могла бы остаться здесь, - пожала плечами я. – На обед уйду в час, чтобы здесь всегда кто-то был.
Обе девушки уставились на меня так, словно я только что предложила объяснить им квантовую физику, попутно жонглируя книгами.
– Нет, - Аманда отвернулась, и они направились к выходу. – Обеденный перерыв – в двенадцать. Это правило.
Они скрылись в служебном помещении, а я просто взяла свою сумку и вышла на улицу. Сев на скамейку рядом с фонтанчиком, я вынула контейнер с бутербродами с арахисовым маслом и джемом, которые принесла с собой, положила его себе на колени и глубоко вздохнула. Почему-то мне хотелось расплакаться.
На скамейке я сидела весь отведенный мне час. Затем, выбросив нетронутые бутерброды, направилась обратно. На часах было 12:55, однако Бетани и Аманда уже сидели за стойкой, и казалось, что это я опоздала, а не они заявились раньше. Проходя к своему стулу, я буквально кожей ощущала на себе их взгляды.
День продолжался. Библиотека по большей части была пустой, и мне начало казаться, что я слышу все: от тихого гудения флуоресцентной лампы и скрипа стула Бетани, когда она меняла положение, до щелчка, с которым копировальный аппарат закрывал крышку. Я привыкла к тишине, но конкретно эта, библиотечная, была какой-то стерильной, одинокой. Сейчас я могла бы работать с мамиными документами или вообще перекладывать крабовые пироги с противня на тарелки, но вместо этого я застряла здесь. Теперь я начинала думать, что сделала неверный выбор, но, раз уж слово было дано, нужно его сдержать. В три часа я отодвинула свой стул и встала, а затем открыла рот, чтобы заговорить - впервые за последние два часа.
– Ну, девчонки, думаю, увидимся завтра?
Аманда повернула голову, коса соскользнула с ее плеча. Она читала какую-то толстую книгу об истории Италии, облизывая палец всякий раз, когда нужно было перелистнуть страницу. Я знала об этом, потому что слышала, как она это делает.
– Да, конечно, - отозвалась она, а Бетани выдавила натянутую улыбку. – Увидимся завтра.
И снова я чувствовала их взгляды на себе, пересекая читальный зал и направляясь к дверям. А потом, стоило мне выйти на улицу, меня окружил буквально океан шума – чей-то смех в парке неподалеку, шум автомобилей и даже гул самолета где-то вдалеке. Минус один день, подумала я. И всего лишь целое лето впереди.