Вся правда о слове "Навсегда"

Дессен Сара

– Она жульничала в этой игре? – удивился он.

– Она жульничала всегда. Когда мы играли в «Монополию», Кэролайн всегда настаивала на том, что, раз она банкир, то может брать кредиты в собственном банке для оплаты покупок. Мне было десять или одиннадцать, когда я играла в эту игру с кем-то другим, и тогда мне впервые сказали, что так делать нельзя.

Уэс расхохотался, его смех разнесся по пустой дороге, и я сама не смогла удержаться от улыбки.

– Если мы играли в гляделки, - продолжала вспоминать я, - она

всегда моргала. Постоянно. А потом утверждала, что ей что-то попало в глаз, или вообще – что мне просто показалось. У нее было море отговорок. А уж когда мы играли в «Правду», она без конца врала.

– В «Правду»? – переспросил Уэс. – А что это?

– Ты никогда не играл? – удивилась я. – Серьезно? Боже, а что же вы делаете в машине во время долгих поездок?!

– Ну, мы обсуждаем политику, мировые новости и экономические проблемы, - пожал плечами Уэс, затем снова рассмеялся, заметив выражение моего лица. – Спокойно, я шучу. Мы обычно читаем комиксы или прикалываемся друг над другом, если ездили с отцом. А если с мамой, то подпевали песням в стиле кантри на радио.

– Ты пел кантри, - пробормотала я, впечатленная. Как ни странно, я не могла представить себе такой картины.

– У меня не было выбора, от них никуда не денешься. Я вообще знаток всего репертуара Вуди Гатри.

– Спой что-нибудь для меня, - я шутливо подтолкнула его локтем. – Я же знаю, ты мечтаешь об этом!

– Нет, - твердо отозвался он.

– Ну же, я уверена, у тебя прекрасный голос.

– Вовсе нет.

– Уэс, - серьезно позвала я.

– Мейси, - его голос вдруг тоже посерьезнел. – Нет.

С минуту мы снова шли в молчании. Где-то вдалеке зажглись огни, затем снова погасли. Должно быть, радиовышка. Уэс вздохнул, потряс головой, а я подумала – интересно, сколько мы уже прошли?

– Итак, «Правда», - вдруг произнес он. – Как в нее играть?

– Это потому, что ты не можешь придумать еду на «И»?

– Нет, - наигранно недовольно отозвался он. – Ну, может быть. Так как играть?

– Мы не можем играть в «Правду», - покачала я головой.

– Почему это?

– Потому что это может быть действительно неприятно.

– В каком смысле?

– Поверь мне. Тебе приходится говорить правду, даже если не хочется.

– Я могу с этим справиться, - заверил он меня.

– Да ты просто не можешь придумать еду на «И», – поддела я.

– А сама-то!

– Индейка. Имбирное печенье.

– Ладно, ладно, - он поднял ладони, - так и быть. А теперь говори, как играть.

– Так и быть. В «Правде» нет особых правил, кроме одного: тебе задают вопрос – ты говоришь правду.

– И как победить?

– Типичный мальчишеский вопрос, - закатила глаза я.

– А что, девчонки не любят побеждать? Можно подумать, это не ты убеждала меня, что «идеальный завтрак» не подходит в качестве еды!

– Он и не подходит.

Уэс

поднял брови. Поверить не могу, подумала я. Две недели назад я не могла и двух слов связать в присутствии Уэса, а теперь мы с ним идем по пустой дороге и спорим об играх.

– Вернемся к «Правде», - напомнил он. – Ты рассказывала, что…?

– Чтобы выиграть, надо, чтобы другой человек отказался отвечать на вопрос. Например: я задаю вопрос, и ты на него не отвечаешь. Затем ты задаешь вопрос, и если отвечаю я, то я становлюсь победителем.

– Но это же так легко! Что, если я спрошу что-то простое?

– Нет, - покачала головой я, - не спросишь. Это должен быть действительно сложный вопрос, потому что ты не хочешь, чтобы я выиграла.

– А-а, - протянул он, кивая. – Какие психологические трюки.

– Это больше игра для девчонок, - пояснила я, - поднимая голову и глядя на звезды. – Идеально подходит для небольшой драмы на пижамной вечеринке. Я же говорила, тебе не захочется играть.

– Почему же. Мне хочется.

– Серьезно?

– Да. Давай, удиви меня.

Я задумалась. Мы шагали прямо по середине дороги, освещанные ярким желтым светом.

– Ладно. Какой твой любимый цвет?

Он посмотрел на меня.

– Не придуривайся.

– Я просто не хочу, чтобы тебе было сложно!

– Не надо. Спроси что-нибудь настоящее.

Я округлила глаза.

– Как хочешь, - и, без лишних размышлений, поинтересовалась, - почему тебя отправили в школу в Майерсе?

Уэс помолчал, и я подумала, что зашла слишком далеко, но тут он сказал:

– Я вломился в чужой дом. С кучкой ребят, с которыми я тогда дружил. Мы ничего не взяли, лишь выпили пару банок пива, но соседи заметили нас и позвонили копам. Мы сбежали, но нас поймали.

– Почему?

– Что почему? Почему сбежали?

– Нет, почему мы вломились в дом?

Уэс пожал плечами.

– Не знаю. Эти ребята, с которыми я дружил, частенько делали это раньше, но я никогда в этом не участвовал. А в тот раз почему-то пошел заодно. Это был мой первый привод в полицию, первый и единственный, но тогда было решено, что я должен понести какое-то наказание, чтобы впредь этого не делать, так что меня отправили в ту школу. Я должен был быть там шесть месяцев, но меня выпустили через четыре.

– Мой парень, - начала я, затем исправилась, - ну, вроде как, парень, он преподавал там. Подтягивал ребят по разным предметам.

– Правда?

– Ага.

– Так что это за история? – поинтересовался Уэс. – С тем парнем?

– Что?

– Ну, ведь сейчас моя очередь задавать вопрос, верно? Игра же идет именно так?

– Хм, - опустила взгляд я, - да, пожалуй. Уэс махнул рукой, подсказывая, что мне нужно отвечать на вопрос. Прекрасно, подумала я, глаза перед собой. Какая удача. Невероятное везение.