Вся правда, вся ложь
Шрифт:
– Компьютер в тачке барахлит, сказали, он в этом хорошо разбирается.
– Вот уж не знаю, – покачал головой мужчина. – А кто сказал-то?
– Знакомый.
– Андрюха тут больше не работает.
– Давно?
– Ну… больше месяца.
– А где его найти?
– В областном центре. У него приятель в автосервисе «Гранд», знаете такой?
– Знаю.
– Он к приятелю и подался, тот обещал устроить.
– Не знаете, как приятеля зовут?
– Коля Самсонов. Вот он – отличный слесарь, у нас когда-то работал, а Андрюха… и на компьютере он разве что пасьянс раскладывать
– Спасибо, – сказал Берсеньев, и мы направились к машине.
– Все сходится, – зашептала я. – Он переехал в областной центр, чтобы быть поближе к Ирине. Надо сегодня же…
– Да не суетись ты, – отмахнулся Берсеньев. – Никуда он от нас теперь не денется.
Через час мы уже вернулись в родной город, в это время ехать в автосервис было поздно, визит решили отложить на завтра. Берсеньев доставил меня к подъезду и спросил, по обыкновению скаля зубы:
– Давай посиделки устроим? Можно Димку пригласить.
– Без меня вам будет интересней, – съязвила я и помахала рукой на прощание. Но входить в подъезд не спешила, точно зная: меньше всего я хотела бы оказаться в своей квартире в одиночестве. Дождалась, когда машина Берсеньева скроется за углом, и набрала номер сестрицы. – Пойдем в кино на ночной сеанс?
– Сядем в последнем ряду и будем целоваться?
– Можно ограничиться попкорном.
– Страшная гадость. Ладно, идем, – буркнула Агатка.
На следующий день я проснулась часов в десять. В кино накануне мы все же не попали, забрели в пивной ресторан «Бюргер» и славненько провели время, встретив Агаткиных знакомых. Все, как на подбор, преуспевающие бизнесмены, но с изъяном, потому что обратили свой взор на меня. По мнению сестрицы, это было лучшим свидетельством их душевного неблагополучия. Агатке, кстати, знаки внимания оказывали царские, но с опаской. В очередной раз приходилось признать: сильный пол мою сестрицу не просто побаивался, а цепенел в страхе, как кролик перед удавом.
Часа в два ночи мы оказались у Агатки, вдвоем, отшив сильно подвыпивших мужиков, которые под конец осмелели до неуверенного предложения «где-нибудь продолжить», сестрица выразительно хмыкнула, и вопрос был снят с повестки дня. Устроившись на ночлег, мы немного поразвлекались, выбирая кандидатуру на роль Агаткиного жениха из недавних собутыльников. Само собой, Агатка забраковала всех. Я с грустью констатировала: нет в подлунном мире достойного мужа для моей сестрицы, а она скромно со мной согласилась.
Утром Агата вскочила ни свет ни заря, меня будить не стала, но бесконечно сновала по квартире, хлопала дверями, вот я и проснулась, а могла бы спать до обеда. Вспомнила про наши с Берсеньевым планы и заспешила домой.
По дороге он и объявился. Позвонил на мобильный и бодрым голосом спросил:
– Ну, что, заглянем в «Гранд»?
– Заглянем, – ответила я и немного попрыгала на остановке, ожидая, когда он подъедет.
До автосервиса расстояние приличное, потратили мы минут сорок, и все это время у Берсеньева практически непрерывно звонил мобильный. И хоть прикладывал он трубку к левому уху, но женский голос до меня все-таки доносился, да и ответы Сергея Львовича
– Она блондинка? – спросила я.
– Да черт ее знает, стриженная почти наголо, да еще с наколкой во всю задницу.
– У тебя изысканный вкус.
– А что делать? Ты отказалась скрасить мое одиночество, вот и пришлось искать радости на стороне.
– А ничем другим ты себя занять не пробовал?
– Книжки читать? У меня зрение плохое. На самом деле со стриженой мне повезло, скакала, точно конь ретивый…
– Гадость…
– Стриженая гадость?
– Гадость то, как ты об этом говоришь.
– Ну, извини. Ты при слове «член» в обморок не падаешь? После четырех замужеств? Послушай старшего товарища: долгие заезды лучшее времяпрепровождение субботним вечером.
– О господи… Ты способен думать о чем-нибудь, кроме секса?
– Не знаю, не пробовал. Кстати, тебе не кажется, что ты просто ревнуешь?
– Охренел совсем? – вытаращила я глаза.
– Дура, я не тебя имею в виду, а твою сестрицу.
– Вот только посмей говорить гадости об Агатке.
– Ее я вспоминаю с глубокой нежностью и огромной благодарностью за доставленные минуты блаженства.
– Придурок…
– Почему, когда я говорю истинную правду, ты мне не веришь?
– Потому что правды от тебя не дождешься.
– Все бы хорошо, – вздохнул Берсеньев, – да вот теперь думай, как от стриженой избавиться. На редкость туповатая девица. Чего доброго, телефон менять придется.
– А зачем на ее звонки отвечаешь?
– Остроумие тренирую.
– Ты в своей квартире развлекался?
– Ага.
– Ну, тогда плохи твои дела. Отличный вид из окна и все такое… она у тебя поселится.
– Кто ж ее в дом-то пустит? Там охрана.
– Носит же земля таких уродов, – в досаде покачала я головой.
– Я – обаятельный. Какой-то умник сказал: пойми, что ты умеешь делать лучше всего, и посвяти этому всю жизнь.
– И что ты умеешь делать лучше всего?
– Лучше всего я умею трахаться, дорогая.
– Сплошная самореклама, – съязвила я.
– Это легко проверить, – мурлыкнул Берсеньев.
На счастье, мы подъехали к «Гранду», и перепалка так и не успела закончиться рукоприкладством. Весело насвистывая, Сергей Львович направился к массивной двери, я припустилась следом, сверля его затылок взглядом и мысленно матерясь.
Возле стойки, за которой сидела красавица шатенка, Берсеньев притормозил и поздоровался. Девушка вскинула голову, а Сергей Львович проникновенно улыбнулся. Ответная улыбка не заставила себя ждать, улыбаться девушке по долгу службы положено, но мне почудилось в ее глазах некое томление и даже что-то близкое к блаженству. Вот так сидишь часов двенадцать на работе и мечтаешь о сказочном принце, а он, дрянь такая, где-то шляется. Ты и думать забудешь, и вдруг бац – он тут как тут.
Девушка перевела взгляд на меня, и вспыхнувшая было надежда начала меркнуть на глазах.