Вся синева неба
Шрифт:
— Тебе нужна помощь? — спрашивает Леон, когда она возвращается в кухню.
— Нет, все в порядке.
Она достает из холодильника питье, которое отец настаивал всю ночь. Свежая мята с огорода с капелькой меда. Она выходит к нему, сидящему в прохладной гостиной.
— Ну вот.
У него еще напряженный вид, когда он с жадностью выпивает настой. Оба вздрагивают от звонка телефона в прихожей.
— Я подойду! — говорит Жоанна.
Она удивлена, услышав голос в трубке. Женский голос,
— Здравствуйте, это мадам Андре. Могу я поговорить с моим сыном, пожалуйста?
Жоанна на несколько секунд теряет дар речи. Уже семь месяцев, как Леон переехал сюда и не поддерживает никакой связи со своими родителями.
— Алло? — нетерпеливо переспрашивает мадам Андре.
— Да, я… Я сейчас его позову.
— Я жду.
Жоанне кажется, что она идет с тяжелым грузом в груди. Что случилось? Она надеется, что этот звонок не несет в себе дурных новостей…
Леон стоит, склонившись над плиткой, и, пыхтя, утирает лоб, когда она входит на веранду. Она показывает ему трубку, которую держит в руке, и бормочет:
— Твоя мать.
Он удивлен не меньше ее. Она передает ему трубку и молча ретируется.
Леон выходит к Жоанне и Жозефу в гостиную через несколько минут. Они сидят за стаканами ледяного настоя и с тревогой смотрят на него.
— Все хорошо? Ничего страшного?
Леон выглядит озадаченным и слегка потрясенным.
— Нет. Ничего страшного… Кажется, они просто хотят восстановить отношения.
Жоанна улыбается ему с облегчением и берет его руку в свои.
— Это хорошо. Разве нет?
Он кивает, но лицо у него несчастное.
— Они приглашают меня на ужин завтра вечером.
Жозеф спрашивает как ни в чем не бывало:
— Одного?
Отчего лицо Леона начинает нервно подергиваться.
— Да, — смущенно признается он.
— Это хорошо, — говорит Жоанна. — Это хорошая новость.
Леон слабо улыбается.
— Да, — соглашается он наконец. — Думаю, да.
Вечером в постели Жоанна прижимается к нему. Чувствуя, что он еще взволнован, она шепчет ему на ухо:
— Знаешь, ты мог бы предложить им прийти поужинать к нам как-нибудь вечером…
Он резко поворачивается к ней, ошарашенный.
— Ты серьезно?
— Пора уже закопать топор войны, ты не думаешь?
Удивление слишком сильно, Леон не может ничего сказать.
— Если мы с папой не сделаем первый шаг, они никогда его не сделают, правда?
Руки Леона обнимают ее, его губы прижимаются к самому ее уху. Он шепчет:
— Я люблю тебя, ты знаешь?
— Да.
— Я скажу им. Обещаю.
Они занимаются любовью в этот вечер с еще большей страстью, чем обычно. Они еще не догадываются, что в понедельник
— Они отклонили приглашение.
Не догадываются они и о том, что он будет продолжать ужинать у родителей каждую неделю, несмотря на отказ, оставляя Жоанну, которой все горше и горше в их семейном домике.
— Мы закончили каркас на прошлой неделе, — говорит Альбен Жоанне, когда они идут на стройку по колено в снегу. — Теперь приступаем к окнам и дверям. Как тебе?
Альбен явно болтлив. В то время как Эмиль и Ванс молча приступают к работе, Альбен начинает рассказывать Жоанне свою жизнь:
— Я столяр по профессии, знаешь? Занимался этим пятнадцать лет. Я долго жил в Пиренеях. Люблю этот край. Потом пришлось переехать, потому что мою жену перевели. Мы поселились в Тулузе. Вернуться сюда — как будто вернуться в прошлое, понимаешь?
Жоанна слушает его вполуха. Она только держит лестницу, на которую взобрался Альбен, удерживает ее на месте, пока он сверлит стену дрелью. Когда оглушительный шум дрели умолкает, Альбен продолжает болтать:
— Потом, когда закончим делать отверстия, займемся опорами. Это сейчас делают Эмиль и Ванс, там…
Обеденный перерыв наступает быстрее, чем она ожидала. После обеда Эмиль спасает ее, уведя заканчивать опоры, которыми он занимался утром. Болтовню Альбена приходится выносить Вансу, и Жоанна этим вполне довольна.
— Ну, как тебе первый день? — спрашивает Эмиль, когда она выходит вечером из-под горячего душа.
— Хорошо снова подвигаться.
Он улыбается ей.
— Я, кажется, тебе не говорил… Сегодня Ванс здесь последний день. Он уезжает в Германию готовиться к дню Святого Николая с семьей. Здесь, в усадьбе, есть такая традиция. Каждый раз, когда кто-то из волонтеров уезжает, они устраивают маленький праздничный ужин с Ипполитом. Это сегодня.
Она кивает.
— Конечно, если ты очень устала…
— Нет. Все хорошо. Я приду.
— А, и последнее…
— Да?
— Они очень любят играть в карты… и пить вино. Боюсь, это может затянуться.
У него несчастный вид, но она снова улыбается.
— Хорошо. Это может быть приятно.
Температура в маленькой кухоньке приближается к двадцати шести градусам. Камин набит дровами. Бутылки ходят по кругу и изрядно разогрели лица. Густая испарина осела на окнах. Ипполит принес колба?сы, местные сыры, свежий хлеб и много бутылок красного вина.
— Супермаркеты я не люблю, — делится Ипполит с Жоанной. — У нас здесь есть то, что называют «Тут Тут».
— Что это такое?