Вся синева неба
Шрифт:
— Ты поцелуешь меня? Мне пора.
Она перестает вытирать волосы и поворачивается к нему, чтобы поцеловать.
— Я недолго.
На нее накатывает горькое чувство каждый раз, когда он уходит от нее на ужин к родителям. Кажется, будто он признает их правоту, оставляя ее в стороне. Она так и осталась маленьким пащенком. Шлюхиной дочерью. А между тем с ней он хочет завести ребенка. Она гонит эти мысли из головы. Ей ненавистно так думать. Особенно о Леоне.
— Ты, наверно, будешь
— Наверно…
— Тогда спокойной ночи.
Он снова целует ее, но ее не отпускает тяжесть в груди. Из-за месячных или из-за этого ужина. Она сама не знает.
— Жо, как ты?
Она нашла Жозефа в гостиной. Он за столом. Ждет ее. Стол накрыт. Горячий, с пылу с жару, овощной суп дымится перед ним.
— Все хорошо.
Он долго внимательно смотрит на нее, пока она садится напротив. Потом откашливается.
— Знаешь, Леон ведь неплохой парень.
Он намекает на его отсутствие — как всегда по понедельникам вечером.
— Я знаю.
— Ему отчаянно не хватает мужества. Вот и все.
Он берет ее тарелку и наливает ей большой половник супа.
— Не в этом дело, папа.
— Не поэтому ты такая грустная?
— Нет.
Жозеф ставит свою тарелку перед собой и наклоняется вперед, давая понять, что внимательно слушает.
— Ну объясни мне, если хочешь.
— Леон и я, мы…
Ей трудно продолжать.
— Вы хотите ребенка? — ласково спрашивает Жозеф.
Она молчит, оторопев от прозорливости отца.
— Да… Да, именно.
Жозеф невозмутим, как будто ждал этой новости не один месяц.
— Ты не знаешь, как сообщить мне, что вы переедете? — спрашивает он тем же ласковым голосом.
Она протестует:
— Нет! Нет, мы останемся здесь. Мы собираемся превратить веранду в детскую.
Лицо Жозефа вдруг просияло.
— Жоанна… — шепчет он.
— Что, папа?
— Ты так быстро выросла.
Она улыбается, опустив глаза в тарелку.
— Ты уже носишь в себе этого ребенка?
Она тихонько поднимает голову к Жозефу, который смотрит на нее с бесконечной нежностью.
— Нет, папа. Еще нет. Я думала, это произойдет быстро. Быстрее, чем есть. Поэтому сегодня я чувствую себя немного пустой.
Взгляд у Жозефа такой ласковый, что ей кажется, будто он гладит ее по щеке.
— Ты знаешь, что говорил Будда. Терпение…
Она заканчивает фразу за него:
— …самая лучшая из молитв. Я знаю.
Они понимающе улыбаются друг другу с разных концов стола.
— Тогда будем не только мы двое, — тихо говорит Жозеф.
Жоанна взволнована. Она кивает, снова опустив глаза в тарелку.
— Да. Не только.
— Я счастлив, Жоанна.
Пролетает
— Ты будешь замечательной матерью. Мне не терпится познакомиться с твоим ребенком. Я тоже постараюсь набраться терпения.
Она слабо улыбается ему.
— Я счастлив, что ты хочешь растить его здесь, — добавляет Жозеф.
Она тихонько встает и подходит к нему, сидящему на другом конце стола. Она ничего не говорит. Только кладет голову отцу на плечо, как делала, когда была девочкой, и ее обнимают его крепкие руки, окутывает мускусный запах его рубашек.
Рождественские гирлянды мигают на улочках Сен-Сюльяка. Жоанна и Леон вышли за покупками на неделю. Жозеф очень слаб. Он даже забросил свой огород и курятник, который построил в конце ноября. Три купленных им курицы оказались настоящими лентяйками. Они снесли едва ли десяток яиц с тех пор, как их завели. Жозеф раздражается. Жоанна уверяет его, что это из-за холода.
Жоанна и Леон спешат по улочкам, продуваемым ледяным ветром.
— Зайдем в аптеку? — спрашивает Жоанна, когда они видят мигающий перед ними зеленый крест.
Леон странно смотрит на нее, в уголках рта подрагивает улыбка.
— Ты…
— Вот, возьми мою сумку. Я на минуту.
— Жоанна, постой!
Он удерживает ее за руку, и она даже не противится. Он видит, что она тоже силится скрыть улыбку.
— Скажи мне, что это правда! — возбужденно шепчет он.
Она закрывает ему рот рукой.
— Я ничего не знаю. Я просто хочу сделать тест.
— Но…
— Все увидим после теста.
— Постой, Жоанна, постой.
Он держит ее руки в своих. Сумки с покупками лежат на земле. Он шепчет совсем тихо, срывающимся голосом:
— У тебя не было месячных… в последнее время?
Она озирается, чтобы убедиться, что они одни в переулке.
— Нет.
— Нет?
— Они должны были прийти три недели назад.
Сдержав крик, Леон молча аплодирует. Она бросает на него мрачный взгляд.
— Нет, перестань! Я запрещаю тебе радоваться сейчас! Сначала купим тест.
Он послушно кивает, но продолжает улыбаться.
— Поторопись, — говорит он, подталкивая ее вперед.
Вернувшись в каменный домишко, они даже не дают себе труда занести покупки в кухню. Хором кричат «Мы дома!» Жозефу, который читает в гостиной, и бегут в ванную. Леон буквально вталкивает Жоанну внутрь.
— Скорей!
Она притворно обижается, но видит, что он сучит ногами от нетерпения.
— Ты бы лучше успокоился. Если нет, разочарование будет велико…