Вся жизнь — игра
Шрифт:
— Ио ми кьямо Лучано, — так же певуче продолжал он. — Называйте меня по имени, Маргарита.
— Лучано, — кивнула она. — Почти Паваротти. Тем более что вы тоже поете.
— О! О! — засмущался Джерми. — Паваротти — гений. Джерми — дилетант.
— Любите оперу?
— О! Опера — это… это мир! Это любовь! Это… как хорошее вино!
Тут он вспомнил о правилах вежливости, сделал артистичный жест в сторону полок с напитками:
— Вы выпьете что-нибудь?
Маргарита подумала — и решила покапризничать,
— Хочу… арбуза.
Лучано Джерми растерянно заморгал, беспомощно глянул на бармена. Тот лишь пожал плечами: извините, мол, ничем не могу помочь.
Но было видно: даже если бы арбузы входили в ассортимент его бара, он — из ревности — сокрыл бы этот факт. Как бы он ни был вышколен, но не мог скрыть зависти к смелому удачливому итальянцу.
Впрочем, ревновал не он один. Посетители в глубине зала тоже выражали недовольство. Многие поднимались и покидали заведение.
Но кто, спрашивается, виноват, что никто из вас не дерзнул познакомиться?
Маргарита только посмеивалась. Это была для нее всего лишь игра, почти такая же азартная, как для иных — рулетка. Только в этой игре с мужчинами она сама задавала правила и неизменно выходила победительницей.
Со всеми мужчинами, кроме одного. Который все не приходил…
К счастью для бедняги Лучано, он не догадывался о том, что прекрасная синьорина ждет кого-то другого, а с ним общается, лишь чтобы убить время.
Он был счастлив, что завладел вниманием Маргариты, и старался изо всех сил. Не спрашивая у нее разрешения, он заказал ей шампанского, самого лучшего, пообещав:
— Арбуз будет завтра.
— Боюсь, завтра я буду занята.
— Много арбузов! — уговаривал он. — Целый вагон арбузов!
— Разве я похожа на слона, чтоб слопать целый вагон? — Маргарита скользнула пальцами по своей гибкой талии, так что итальянец невольно сглотнул слюну.
— Скузи… Я сказал глупость… Вы похожи на богиню Венеру…
— Ладно, бывает, — сжалилась она. — Расскажите лучше о себе.
«Пусть поговорит. Я тем временем обдумаю планы на завтрашний день. Если Георгий не жалует бары — вероятно, придется подстеречь его где-то в другом месте», — размышляла Маргарита, не вслушиваясь в страстный, сбивчивый рассказ Лучано Джерми.
А тот вдохновенно говорил о своей стране, о своих сестрах, которых у него было целых шесть, об итальянской опере, о венецианских гондольерах, о… Словом, обо всем, что только приходило ему на ум. Наконец он перешел к своей работе, к компьютерам, принтерам и факсам, и тут… Тут в его монологе проскользнуло хорошо знакомое ей название «Техно-Плюс».
— Простите, как вы сказали? «Техно-Плюс»? — вскинула она голову.
— Это русская фирма, с которой мы ведем переговоры. Неудачное название, не правда ли? «Колизеум» лучше. Гораздо поэтичнее.
— Вы правы, — рассеянно согласилась Маргарита. —
Так, значит, этот вокалист и есть деловой партнер Георгия? Ради контракта с ним он приехал в Сочи?
Это меняет дело. Надо познакомиться с итальянцем поближе — а вдруг да пригодится!
Впрочем, в этом нет ничего неприятного. Хорош собой, неглуп, артистичен и… понимает толк в «чуть-чуть», а значит — не станет переходить границ дозволенного.
И если он так жаждет пофлиртовать — то почему бы и нет?
Маргарита посмотрела на собеседника ласковее, мягче:
— Как вы замечательно рассказываете, Лучано. Все это чрезвычайно интересно.
— Правда? — просиял он. — Грацие, Маргарита!
— Кажется, вы что-то говорили насчет завтрашнего дня? Обещали мне арбуз?
— О! — Джерми едва не свалился с высокого табурета. — Вы согласны?
— Полакомиться арбузом? Согласна. Но, чур, только одним.
Лучано лукаво улыбнулся:
— Зато большим-большим. Хорошо?
— Самым грандиозным! — рассмеялась Маргарита. — Как Колизей!
Глава 3
СЛАДКАЯ МЯКОТЬ АРБУЗА
Лучано — означает «лучистый». И это не просто русскоязычное созвучие. Именно так имя и переводится с итальянского: сияющий, излучающий свет. Наверное, в древности существовал единый праязык, общий для всего человечества…
Когда на следующее утро Маргарита увидела Джерми на пляже, где они договорились встретиться, она поняла, что он полностью оправдывает свое имя. Он, как дитя, подпрыгивал на гальке, не боясь поранить ноги, размахивал руками, сиял белозубой улыбкой.
Впрочем, и все вокруг сияло и искрилось. Море дышало праздником.
Если городу Сочи и было отпущено две тысячи триста часов солнечного сияния в год, то, вероятно, наибольшее количество квантов света приходилось именно на этот день.
Среди загорелых завсегдатаев пляжа Маргарита выглядела инопланетянкой, эдакой снежной королевой, вдруг прибывшей из своей вечной зимы в чуждое ей лето.
Даже купальник на ней был как будто соткан изо льда: серебристый, весь пронизанный сверкающими металлическими нитями, сплетавшимися в сложный узор. Он отражал свет, как зеркало.
Маргарита медленно и осторожно шествовала по камешкам и, как водится, все мужское население пляжа поворачивало за нею головы, точно по команде.
Лучано подбежал, гордый тем, что она поздоровалась с ним, как со старым знакомым. Коснулся пальцами ее округлого плеча, не привыкшего к солнечным лучам:
— Бланка, — сказал он со смесью восхищения и опаски. — Белая. Солнце — опасно. Нужна тень.
— А, не страшно! Я быстро загораю, — небрежно ответила Маргарита, отметив про себя, что его прикосновение не вызвало у нее отвращения.