Всячина
Шрифт:
– Мы здесь власть!
– кричал Сашка, грозя кому-то кулаком.
– Да! Мы здесь власть!
– кричала с ним вместе толпа.
За его спиной уже открыли двери. Кто-то подбежал и доложил, как старшему:
– Двери вскрыли!
– Нам нужен малый зал, - скомандовал Сашка.
И закричал в толпу:
– Требуются знающие экономику, военное дело и иностранные языки! Мы будем формировать техническое временное правительство!
Протолкались старшекурсники с политологического и девчонки с иняза. Плотной группой, как в кино, они все вместе поднялись
– Вот, - остановился передний.
– Тут вот есть зал. И бумага на столах, и карандаши. Все, то есть, как положено. Все для дела.
– Выставить пост у двери!
– размахивал руками Сашка.
– Никого не впускать. Мы формируем правительство.
Они все были единомышленники. А у единомышленников споров по главным вопросам быть не должно. Сашка сразу стал премьер-министром Временного правительства.
– Временное, - сурово сказал он, - потому что у нас демократия. Народ должен сам выбрать тех, кого он хочет видеть у власти. А мы только обеспечим выбор народа.
Министром иностранных дел назначили Юлю Бойко. У нее были на "отлично" сразу два языка. Олега поставили министром обороны. Он на летних сборах был сержантом и командовал отделением. И знал автомат и пистолет. Министром внутренних дел никто не захотел быть. Решили оставить должность вакантной до понедельника. Может, найдется доброволец. Министром финансов - тут даже вопросов не было никаких - Мишку Баженова. Он уже на пятом курсе был, заканчивал диплом как раз по финансовой системе. В общем, список получился на два листа.
Опять под прицелом камеры Сашка вышел на ступени, теперь залитые светом прожекторов - вот, министр культуры расстарался, наверное - и объявил, заглядывая в бумажку:
– Мы - народ! Мы здесь власть! И мы сформировали Временное правительство!
Под аплодисменты и радостные крики был зачитан длинный список.
– А теперь, - кричал Сашка уже сорванным голосом, - мы обращаемся к вам, гражданам нашей страны! Революция, о которой мы тут долго говорили, совершилась. Вся власть теперь - у народа! На ближайшее время мы назначим новые демократические выборы. А пока прошу расходиться по домам - всех вас ждут семьи, отцы и матери. В понедельник утром встречаюсь с министрами для разработки стратегии и тактики дальнейшего движения к демократии и повышению благосостояния населения.
Ему даже самому понравилось, как красиво и легко текли правильные слова.
Народ стал расходиться, говоря, что вот наконец-то дали и молодым шанс. Теперь-то наверняка все изменится. Вроде, нормальный парень этот новый премьер-министр. Он разберется с понедельника. И выборы - это правильно. Потому что демократия. Потому что народ.
Сашка шел домой и весь светился от радости. Он же слышал, что его хвалили. И по телевизору его показывали. Дома, наверное, приготовили праздничный ужин. Вот воскресенье отдохнем, думал Сашка, и с понедельника начнется у нас в стране новая жизнь.
...
Утром в понедельник ворота к Дому
– Куда тебе, пацан?
– спросили они лениво у Сашки.
– На работу, - удивленно ответил он.
– А документы какие-нибудь есть?
Он показал паспорт, потом - студенческий билет. За спиной уже собрался весь его кабинет министров и смотрел, как проверяют Сашку, как шмонают его рюкзак и смеются на мамины бутерброды и маленький термос с чаем.
– Иди-ка ты парень, в свой институт, - сказали спецы с добрыми улыбками.
– Вот подучишься еще немного, тогда и придешь сюда на работу.
И не пустили его в Дом правительства.
И ни одного министра не пустили. Сказали, что кабинет министров заседает с семи утра, и никаких замен в его составе вроде как не предполагается.
Сашка со своими министрами отошел в сторону. Они грозили кулаками окнам Дома правительства, говорили о ползучей реакции. А потом Сашка сказал:
– Ничего не потеряно, товарищи! У нас время есть. Это их время кончается, а наше - только начинается! Предлагаю собраться здесь в пятницу после учебы и устроить настоящую революцию!
– Ре-во-лю-ци-я!
– вполголоса поскандировали они из-под деревьев сквера.
А потом пошли учиться.
Ничего-ничего! Наступит пятница, и будет им тут настоящая революция. Потому что кто здесь власть?
– Кто здесь власть?
– обернулся Сашка к Юле Бойко, которая шла с ним в одну сторону, а она ответила, преданно и восхищенно глядя на него:
– Мы, народ...
Русский национализм
Хорошо сидели. Компания подобралась правильная, когда всем есть, о чем сказать и что в ответ послушать. И говорилось, и пилось под это естественно и натурально. И вот тут Джон и сказал, спьяну, что ли - и все этим испортил:
– А я, - сказал он задумчиво.
– Русский.
Все так сразу и притопили. Тишина вдруг такая наступила нехорошая. Мертвая какая-то. А потом я ему говорю:
– Не смешно.
А он же пьяный - сразу видно! Вот и не вкурит никак, что тему поднял совершенно не ту. Пьяные - это уж такие люди, что с ними ни делай... Ну, кроме холодного душа, наверное. А где нам тут найти холодный душ?
Вот он сидит, тупит над своим стаканом, смотрит грустно в самый темный угол и повторяет:
– Нет, пацаны. Я - самый настоящий русский. И ничего вы со мной не поделаете.
Ну, во-первых, он так оскорбил всех девушек. Всех обеих, которые были с нами. Мол, будто и нет их при разговоре. Или тоже их - пацанами. В общем, так можно и по морде схлопотать. А во-вторых, как я уже сказал - не смешно. Совсем не смешно. Это ведь реагировать, выходит, надо. А как? Бить его бутылкой по голове и выволакивать наружу под снег с дождем? Так ведь еще не ясно, хватит ли удара по голове. А вдруг он и правда - русский? У них ведь головы крепкие. Ну, так все говорят. То есть, не говорят, а просто знают: у русских головы крепкие...