Всюду кровь
Шрифт:
Лицо Стеллы приняло мечтательное выражение, на губах заиграла улыбка.
– Но ты-то его не пыталась соблазнить? – вдруг заволновался Селим.
– Нет, никогда, хотя недавно кое-что было, он прислал мне на мыло подсолнухи – надо думать, так у него принято дарить женщинам цветы. Он ведь парень скромный… наверняка хотел показать мне, что…
Она не закончила фразу, одновременно забыв опустить вилку, которой она рисовала в воздухе круги.
– Наверное, он слишком рассуден, чтобы объясниться…
– Правильно
– Ты вздумал учить меня моему родному языку? Я все правильно говорю! – распалилась Стелла.
– Посмотри в словаре, если мне не веришь.
Вместо того чтобы признаться, что в ее квартире таких вещей не водится – всю библиотеку Стеллы составляла обширнейшая коллекция дамских романов, она предпочла надуть губы, сложив руки на груди. Селим не выдержал, и конец этой ссоре положил долгий поцелуй, прерванный донесшимся из спальни стоном.
– Миро! – хором воскликнули они.
Приподнявшись на кровати, Миро в ужасе смотрел на них невидящим взглядом.
– Нужно… вызвать… врача, – бормотал он. – Может быть, она не… Ужас какой, мы все сделаны из крови и кожи, достаточно одного отверстия, и все выливается наружу, как у… кукол, которые умеют говорить. Ведь можно все вернуть, все зашить, и она оживет…
– Он бредит, – шепнула Стелла. – Я принесу успокоительное. Побудь с ним.
С тех пор как Селим лишился чувств, когда у него как-то раз брали кровь, он старательно избегал всяких разговоров на эту тему. Поэтому он попытался, стоя на почтительном расстоянии от кровати, на свой лад отвлечь Миро.
– Мой приятель Диего познакомился с одним типом, у него есть доступ в какое-то богатое поместье. Они собираются продавать тамошнюю библиотеку. Я, конечно, рассказал ему о тебе. Что скажешь, если…
– Это не я! Домработница придет только завтра утром, они еще не напали на мой след… Да, но кто запер дверь? Нужно вернуться туда и все убрать, но у меня нет ключа!
– А кто у нас сейчас выпьет водички, в которую я добавила чуть-чуть лекарства? Давай, Миро, глотай, это тебе поможет.
– Врач… ты с ним говорила?
– Конечно, мой цыпленочек, и он велел тебе хорошенько поспать, завтра будешь свеж, как огурчик!
Миро сделал так, как велела Стелла. Он вдруг испытал безграничное спокойствие. Он выпил воду, пока Стелла поддерживала ему голову, и опять вытянулся на постели. Он будто бы снова стал маленьким больным ребенком, окруженным внимательной и нежной заботой любящей матери. Ему захотелось поцеловать мадам Жасси, но он уже провалился в сон.
– Я дала ему двойную дозу, он будет спать тысячу лет!
– Но это хоть не опасно?
– Ну что ты! Я принимала это лекарство, когда у меня была депрессия, так что…
– Какая еще депрессия?
– Когда мой брат с женой и детьми погиб в автокатастрофе, три года…
Она не смогла сказать больше ни слова и, содрогаясь от рыданий, упала на кровать. Селим в ужасе смотрел на нее, не смея двинуться с места.
– Может, тебе тоже успокоительного?
– Не стоит… это
Селим так и не спросил у нее, часто ли она называет Миро «своим цыпленочком».
12
26 октября
Селим ушел рано утром – отправился на четвертую линию метро, где его ждал Диего. Стелла позволила себе понежиться на раскладном диване до девяти утра, зная, что Миро спит сном младенца. Затем она неспешно приняла пенную ванну, с четверть часа покрутила педали велотренажера и, проголодавшись, позавтракала. После завтрака она вышла в магазин – багет, круассаны, апельсины и несколько банок пива. На обратном пути, едва волоча тяжелую сумку с покупками, она заглянула в почтовый ящик. Там лежал одинокий голубой конверт без марки, на котором было написано: «Для Миро Жасси». Умирая от любопытства, Стелла повертела конверт в руках. «Получается, он кому-то сказал, что переночует у меня? Странно, а мне показалось, что он не планировал зайти, что все получилось внезапно. Что-то здесь не так».
Поднос ломился от яств. Кроме круассанов, апельсинового сока и тостов с маслом, Стелла принесла Миро ломтик ветчины, остатки соуса, винегрет, блюдце с орехами и кусочек сыра. К тому же ей удалось втиснуть на поднос чашку черного кофе, сахар и маленькую вазочку с искусственной розой. Она нарядилась в костюм Энни с Дикого Запада и, включив кассету с музыкой из «Унесенных ветром», приблизилась к Миро, который с трудом пытался разлепить глаза.
– Здравствуйте, мой господин! Как спалось? Мама Генриетта принесла вам вкусненького. Давай, обопрись на подушки и ничего не роняй, Миро, это льняные простыни, на них хорошо спать, но стирать их – то еще удовольствие!
– Так вот почему они такие жесткие, – буркнул он.
Он едва ворочал языком, голова слегка кружилась. Стелла удовлетворенно наблюдала за тем, как он слабой рукой обмакивает в кофе кончик круассана.
– Да, кстати, чуть не забыла, тебе письмо. Ты что, кому-то сказал, что перекантуешься у меня?
Он попытался было надорвать конверт руками, но Стелла выхватила его у него из рук.
– Что за манеры! Для этого есть нож!
Она с резким звуком вскрыла конверт, оставив на нем след от масла. Миро, ничего не понимая, вперился взглядом в письмо. Буквы заплясали у него перед глазами. Лишь с третьего раза ему удалось прочесть послание. Он резко оттолкнул поднос, разлив полстакана апельсинового сока.
– Ты с ума сошел? Повезло еще, что на простыни ничего не попало! Куда это ты?
Стелла изумленно наблюдала за тем, как Миро ковыляет к креслу, на спинке которого она аккуратно развесила его вещи. Она впервые в жизни видела своего соседа по набережной в трусах: внимательно разглядывая его худое, жилистое тело, она ясно почувствовала, что ее сердце забилось быстрее. Черт его возьми, да он похож на Эшли!
– У меня срочная встреча, – пробормотал Миро, пытаясь непослушными пальцами натянуть на себя одежду.