Вторая фаза
Шрифт:
— А ты бы чего хотел, Женя? — спросила у меня девушка, наверное, впервые назвав меня по имени, а не по позывному.
— У меня денег достаточно, — дипломатично сказал я. — И я везде могу устроиться. Хоть в Красе, хоть в Тюмени, хоть вообще на дальнем востоке. Одна только проблема, из страны не выедешь. А так, наверное, попробовал бы всё-таки свалить. Куда-нибудь подальше, где никто из старых врагов меня не достанет.
— Ну да, у тебя их много! — Ника пьяно засмеялась и повернулась. — Корпорации, банды, решалы, полиция. Проще назвать тех, среди кого у тебя
— На Кубу, — сказал я. — Туда, куда все эти новые технологии ещё не дошли. Там ведь, говорят, живут ещё как в старые времена. Табак выращивают, сахар настоящий и так далее. И там меня точно не достанут, особенно если снова имя сменю. Денег у меня достаточно, русский рубль там в цене, да и вообще русских там уважают. Думаю, смогу устроиться. А ты, Чех?
Чех не ответил. Он вообще уже давно спал, кажется, даже не дослушал мои последние слова. Я посмотрел на Нику, ее глаза тоже были закрыты. Вот так вот я и остался наедине с недопитой бутылкой.
Ладно, рука не затечет, она ведь искусственная. Вот ещё один плюс «базук» по сравнению с органическими конечностями.
Я сделал ещё глоток и посмотрел в потолок. Натяжной. А мне почему-то захотелось порвать его и посмотреть на настоящий, кривой, как и все остальные в этих панельных домах, и покрытый трещинами.
Мне хотелось увидеть что-то настоящее, реальное. Я устал от того, что все воспринимается, как искусственное. Я устал куда-то бежать и что-то делать. Я готов был проклясть все, лечь и сдохнуть.
Но что-то держало меня. Во многом ответственность за товарищей. Конкретно за Нику. Я не знал, что к ней чувствовал и ощущал ли что-то вообще, но она мне доверилась. По сути незнакомому человеку, про которого ещё и слышала только плохое. Террориста и убийцу. Но поверила.
А Чех. Чех мой старый друг. Мало кто сделал для меня столько же, сколько он. И пусть из-за него закончилась моя старая жизнь, это была жизнь обычной корпоративной крысы без смысла и без…
Я сделал ещё глоток, а потом ещё. Время шло, все было спокойно. А я уже давно научился ценить вот такие вот редкие минуты спокойствия. Ведь без них я бы давно сошел с ума.
Глава 23
Я стоял на балконе и курил сигареты, нераспечатанную пачку которых умудрился найти в буфете. Тянул их одну за другой, уже третью подряд. Добил ее в несколько длинных затяжек, достал из пачки четвертую сунул в зубы.
Щёлкнул зажигалкой Зиппо, прикурил, снова затянулся, погасил огонек.
Нарушение правил шоу. С вашего счета списан штраф 1000 кредитов.
Ну и черт с ними. Конечно, я поиздержался, потратил почти все, что было, на импланты и аугментации. Но потом мы неслабо так накрошили морфов, так что я мог позволить себе покурить. Понятное дело, что штраф был не из-за факта, а потому что в этот момент меня не могли демонстрировать на экранах. Возрастные рейтинги — дело такое.
Посмотрел на пачку. Она была белой с красным кругом, на котором было выведено «Lucky Strike». Счастливый удар? На самом деле нет, я
А сигареты были действительно из Америки, кто-то умудрился привезти их сюда, в Казань, и это в страну, которая тогда хоть и не была полностью закрыта для импорта, но уже имела все признаки опустившегося железного занавеса. Так они и пролежали в шкафу сорок лет, и вот теперь я нашел их и курю.
Здесь же была и надпись на английском о том, что потребление табака или другой никотиносодержащей продукции вредит моему здоровью. Как будто я об этом не знал, и считал, что курить — это полезно и безопасно.
Но жить само по себе опасно. Рак лёгких вполне себе лечится и даже после полной резекции можно установить себе синт-легкие. Но правительство продолжает давить табачников запретом на рекламу и неподъемными акцизами, минимальной рекомендованной ценой. Поэтому все больше людей переходят на непонятно где и из чего накрученные сигареты и на жижу для вейпов. Ее производителей хоть и попытались прижать, но акцизы платить они так и не начали.
Дым с балкона медленно выносило на улицу через открытое окно. Я затянулся ещё раз, услышал за спиной шаги. Повернулся и увидел Чеха.
— Куришь? — спросил он.
— Ага, — кивнул я и протянул ему пачку. — Дать?
— Не, не надо, — он покачал головой.
Ну да, наемник не курил. И после своей «смерти» этой привычки не приобрел. Подумал об этом, и мне даже неприятно стало. Я ведь так и не задался вопросом, что с ним, даже не подумал. И пока я, скрываясь целый год, жил полноценной жизнью на украденные деньги, он сидел в тюрьме у корпоратов.
Зомби на улице бродили туда-сюда, но уже медленно, все чаще замирая на месте. Возвращение морфов обратно на станцию метро я тоже увидел, и их было не так уж и много. Можно было рискнуть, спуститься вниз и заминировать там все, если бы у нас с собой было достаточно взрывчатки. Но ее не было, все запасы остались на базе.
Солнце постепенно вставало из-за горизонта, было уже не темно. По идее ещё немного и можно будет выдвигаться.
Я затянулся в последний раз, выбросил окурок из окна, проследил как точка красного огонька летит до земли, после чего оперся руками об оконную раму, да так и остался стоять.
Через несколько секунд на улице взвыли сирены. Я поднял голову, осмотрелся вокруг, но никаких Дронов поблизости не увидел. Снова сирены со всех сторон, и снова они предназначены для того, чтобы разбудить участников шоу. Все как в прошлый раз.
Зомби внизу забеспокоились, стали расходиться в разные стороны на звук. Шли медленно и неуклюже, как и всегда с утра.
Прошла минута или две и из комнаты вышла Ника, которую я оставил спать на диване. Выглядела она чуть сонно, на лице ее был рубец от жёсткой подушки. Она посмотрела на нас и поморгала. Кажется, не до конца поняла, что происходит.