Вторая гробница
Шрифт:
События последних дней заставили Картера задуматься над тем, стоит ли ему и дальше оставаться в Англии. Когда он вспоминал Сваффхем, в памяти всплывали картины несчастного детства, Лондон казался Говарду чужим и пустым, здесь он чувствовал себя неудачником.
Говард надеялся устроиться на работу у лорда Амхерста, и, несомненно, лорд взял бы его, но Картер теперь вздрагивал при мысли, что ему снова придется жить в каморке под крышей в Дидлингтон-холле и проводить дни напролет за копированием каких-нибудь надписей. Картер стал другим, ему нужны были
Ни на что особо не надеясь, Говард зашел, чтобы забрать оставшуюся зарплату, в гигантское здание «Оксфорд Мэншн», где находились государственные организации и прочие конторы, среди которых был и Фонд исследования Египта. Картер получал в Египте лишь часть своего жалованья, остальное хранилось в фонде, в Лондоне.
Совсем недавно эту организацию возглавила энергичная дама – Эмили Паттерсон. Когда-то она работала секретарем у легендарной Эмили Эдвардс, которая путешествовала по Египту, переодевшись мужчиной, и которая многие годы была директором Фонда исследования Египта.
Картер и мисс Паттерсон еще никогда в жизни не встречались, но когда Говард вошел в вестибюль знаменитого общества, уставленный скульптурами, находками и картинами в человеческий рост, ему навстречу вышла Эмили и обняла его, как блудного сына. Говард не знал, как себя вести.
– Мадам, я пришел сюда, чтобы забрать свои деньги, – промямлил он и хотел еще что-то сказать, но мисс Паттерсон перебила его:
– Конечно, мистер Картер, я сейчас же все организую. Вообще, само небо послало вас. Доктор Навилль ежедневно шлет телеграммы. Он угрожает, что прекратит работу в Дейр-эль-Бахри, если вы срочно не вернетесь в Египет. Я прошу вас, мистер Картер, не отказывайте Навиллю в его желании. Я уверена, что он исполнит свои угрозы. Мы просто не можем себе этого позволить. Дейр-эль-Бахри – наш самый большой проект, вопрос престижа, так сказать. Фонд исследования Египта просто не вправе отказаться от этого проекта. Навилль пишет, что от него сбежали все рабочие, что у него нет людей. Он утверждает: вы единственный, кому по силам вернуть рабочих.
– Я ничего не понимаю, – ответил Картер, которому льстило такое предложение. Молодой человек ждал сочувствия или упреков из-за того, что он так спешно покинул Египет. Но теперь предложение мисс Паттерсон пришлось как нельзя кстати.
– Я ничего не понимаю, – повторил Картер, – я не могу сказать, что рабочие не любят доктора Навилля, пусть даже ему и не хватает знания языка, чтобы напрямую общаться с ними.
Мисс Паттерсон указала на карту Египта на стене и ткнула пальцем в Асуан.
– Египтяне строят двухкилометровую дамбу, самую большую плотину в мире, для этого им понадобились десять тысяч человек. Очевидно, люди могут заработать там больше, чем в Дейр-эль-Бахри.
– Я в этом уверен, – ответил Картер, – но тут я вижу единственный выход, мисс Паттерсон. Мы должны платить рабочим в Дейр-эль-Бахри такое же жалованье, как на плотине в Асуане. Любой египтянин пойдет на работу охотнее, если она в паре километров от его дома, а не в двухстах, где он будет далеко от своей семьи и ему придется ночевать в каком-то лагере. По своей
На мисс Паттерсон, аристократку, слова Говарда подействовали шокирующе. Но, возможно, это была та самая грубая манера разговора, которую надо было использовать в Египте, работая с феллахами?
– Вы же не оставите меня в беде? – неуверенно спросила она.
Картер сделал вид, будто ему нужно еще раз все хорошенько обдумать. На самом деле для себя он уже давно все решил.
– Ну хорошо, – ответил он, – если вы даете мне полномочия платить рабочим такое же жалованье, как в Асуане, я посмотрю, чтосмогу сделать.
Уже на следующий день Говард отправился в Египет с вокзала «Виктория».
Глава 19
«Внимание! Фонд исследования Египта ищет рабочих для раскопок в Дейр-эль-Бахри. Оплата на тех же условиях, что и на строительстве в Асуане».
Добрая дюжина объявлений на арабском была развешена в Курне, Луксоре и на пристанях. Картер занимался этим лично. Результат не заставил себя долго ждать. Спустя неделю после его возвращения у Навилля было уже двести батраков, и с каждым днем народ все прибывал. Навилль возложил на Картера все организационные вопросы. Картер нанимал на работу и платил жалованье, поэтому вскоре он пользовался даже большим авторитетом, чем сам Навилль.
Говард поселился в том же номере в «Маамура пэлэс», даже сэр Генри, его мул, которого он чуть было не продал, теперь снова оказался к его услугам. Картер в первый же день уговаривал его никогда больше не попадать ногой ни в какие дыры.
Однажды осенним вечером, когда темнело уже рано, по дороге от Дейр-эль-Бахри до переправы на Ниле Говарда перехватил Сайед, парнишка, который помог ему выбраться из тюрьмы.
– Картер-эфенди! – окликнул он его издалека. – Сенсация, сенсация!
Говард остановил сэра Генри и обернулся. Мальчик, сидя на осле, размахивал фонарем.
– Я никому не скажу, – тихо шепнул парнишка, приблизившись, – но Картер-эфенди – мой друг, а друзья всегда рассказывают друг другу тайны, правда, Картер-эфенди?
Говард не мог не рассмеяться.
– Ну давай, говори! – произнес он, подмигнув.
– Вы же знаете француза в Долине царей?
– Ты имеешь в виду Виктора Лоре?
– Думаю, его как-то так зовут.
– Он – директор Управления древностями в Каире, и здесь честно говоря, ему нечего делать. Так что там с Лоре?
– Это тайна, Картер-эфенди, никто не должен этого знать Мистер Лоре в Долине царей нашел гробницу фараона.
– Ерунда, – проворчал Картер, – Лоре не археолог, он просто чиновник в организации. Уже несколько недель он вертится здесь и болтает о каких-то открытиях, но при этом не имеет ни малейшего представления о нашей работе. Навилль говорит, что Лоре смыслит больше в музыке, чем в археологии.