Вторая любовь
Шрифт:
— Нет, я хочу, чтобы ты узнала. Это… важно для меня.
Молодая женщина кивнула. Она ждала продолжения.
— Разумеется, я снял трубку. Скорее по привычке, чем из любопытства. Звонил мужчина. Он попросил к телефону мистера Уинслоу. Я автоматически ответил: «Я слушаю». Видишь ли, я совершенно забыл, что это личная линия моего отца.
Звонивший назвал себя. «Говорит доктор Захеди», — представился он. Это имя мне ничего не говорило. Да и с чего бы? Я никогда в жизни не встречался ни с каким доктором Захеди. Так как я молчал, мужчина добавил: «Из „Пэсифик Акрз” в Пеббл-Бич».
Я не знал, что ответить,
Его голос звучал очень вежливо, он явно чувствовал себя неудобно. «Мне очень неловко беспокоить вас подобными пустяками, мистер Уинслоу. Но вы не раз просили меня связываться только с вами, когда речь идет о вашем сыне».
Естественно, я решил, что этот человек говорит обо мне! И также стало очевидно, что доктор Захеди не знает о смерти отца и полагает, что разговаривает именно с ним. Видишь ли, наши с отцом голоса были очень похожи. По телефону люди часто нас путали.
Должен признать, что меня разобрало любопытство. Мне отчаянно захотелось узнать, что же такого неизвестный мне доктор Захеди собирался рассказать моему отцу обо мне. Так что я не стал поправлять его.
Мужчина явно чувствовал себя неловко. «Мы не получили от вас чек ни в июле, ни в августе. Не подумайте, мистер Уинслоу, что мы торопим вас с оплатой. Мы знаем, что вы никогда не опаздываете с этим».
Я издал какие-то нечленораздельные звуки.
«Я просто позвонил узнать, всем ли вы довольны, — продолжал мой собеседник. — И если вас что-то не устраивает, то можем ли мы это как-то исправить, или вы собираетесь перевести Вудроу в другое учреждение».
И только тут до меня дошло! Доктор Захеди говорит не обо мне! Но он говорит о сыне моего отца и называет его Вудроу! У моего отца есть сын, а я даже не подозревал о его существовании.
Мне показалось, что у меня остановилось сердце. Во всяком случае, мне кажется, что именно так я себя и почувствовал в тот момент.
Каким-то образом, я смог выдавить из себя несколько слов: «Вы говорите… о моем сыне Вудроу?» Я должен был выяснить это.
Доктор Захеди очевидно решил, что меня что-то отвлекло, так как он начал извиняться: «Если я звоню не вовремя, мистер Уинслоу…»
«Нет, нет, доктор Захеди, — заверил я его. — Вы меня нисколько не отвлекаете. Честно говоря, я собирался сам заехать сегодня после обеда, привезти вам чек и навестить Вудроу». Доктор Захеди заметил, что это очень мило с моей стороны, поблагодарил и повесил трубку.
— Господи, какой ужас! — прошептала Дороти-Энн. У нее по спине пробежал холодок. — Выяснить такое и таким образом! О, Хант…
— Нет нужды говорить, что все мои чувства пришли в смятение. Я не знал, прыгать ли мне от радости, заплакать ли от горя или заорать от ярости. Но ждать я не мог. Я немедленно сел в машину и поехал по побережью в сторону Кармела.
Оказавшись там, я стал расспрашивать дорогу. Несмотря на свое название, «Пэсифик Акрз» располагался не на берегу океана, а несколько в глубине побережья. Подобно многим заведениям такого рода, клиника занимала старинный особняк, расположившийся на огромной территории. Высокие каменные стены окружали его со всех
— О, да, — прошептала Дороти-Энн, — боюсь, что очень хорошо представила.
— Мне пришлось показать права привратнику. Тот сверился со списком. Какая ирония, не правда ли? Если бы я не носил то же имя, что и отец, я бы так легко туда не попал.
Но я отвлекся. Оказавшись на территории, я поставил машину на стоянке для посетителей. Моя оказалась единственной. Судя по всему, родственники не слишком часто посещают пациентов «Пэсифик Акрз».
И разумеется, я сразу догадался, что это за место. Мусорная куча для неудачных отпрысков богатых и знаменитых. Местечко, где можно спрятать семейный позор — сумасшедшую тетю, больного ребенка, психически неуравновешенного брата, дедушку или бабушку в маразме, жертву несчастного случая, превратившуюся в овощ. За всеми просто замечательно ухаживают! Никто ни в чем не нуждается! Очень пристойно удалены с глаз долой, и, следовательно, предполагается, что и из сердца вон!
Дороти-Энн вздрогнула.
— Это звучит так… жестоко. Такая ненужная жестокость.
— Именно жестокость, — мрачно согласился Хант. — Это еще более жестоко и ужасно, чем ты можешь себе представить. Сначала мне безумно захотелось прыгнуть в машину и рвануть прочь оттуда. Но я не мог. Я должен был повидать брата. Я понимал, что не успокоюсь, пока не узнаю всей правды.
— И ты ее узнал.
— Лучше бы мне ее не знать. — Хант покачал головой, глубоко вздохнул и медленно выдохнул. — Доктор Захеди встретил меня у входа. Стоило ему меня увидеть, как он явно был потрясен. Понять не могу почему, но врач выглядел так, что ему немедленно хотелось довериться. Я рассказал ему, что мой отец умер, а так как я уже совершеннолетний, теперь я глава семьи.
— Так и было?
— Нет. Главой семьи была моя мать, но доктор Захеди не мог этого знать.
Но продолжу. Санитар провел меня наверх, потом вдоль по коридору, в который выходили двери маленьких отдельных спален. Все двери были открыты, чтобы персонал мог присматривать за… Мне все время хочется сказать заключенными, но это слово не подходит. Не могу я их назвать и больными, потому что это предполагает, что их состояние может улучшиться. Персонал называет их контингентом, но и это подразумевает некоторую свободу выбора с их стороны. А это не так. Все они жертвы обстоятельств, будь то несчастный случай, родовая травма, болезнь или генетические нарушения.
Меня привели в комнату 211. И там я нашел… там я обнаружил… Вудроу. Да. Моего младшего брата. Всего на год моложе меня. Почти день в день.
— О, Хант! — только и смогла прошептать Дороти-Энн.
Она взяла его за руку, обняла другой рукой и прижала к себе, пытаясь разделить его ношу. Луна поднялась еще выше. Ночь стала холодной.
Наконец Хант продолжил свой рассказ, изливая душу. Его голос дрожал и звучал как-то иначе.
— Доктор Захеди проследил за тем, чтобы Вудроу приготовили к моему посещению. Его только что выкупали, переодели в чистое, причесали. Как будто косметические мелочи могли что-то изменить!