Вторая любовь
Шрифт:
И теперь он начал атаку серьезно, и крик сорвался с ее губ.
Быстрее, быстрее!
Их тела горели, они сцепились друг с другом, блестящая от пота кожа сияла. Они создали единый организм, лишенный мозга, с одной только целью — добиться удовлетворения своего желания.
Кроме реальности плоти больше ничего не существовало.
Дороти-Энн была как в бреду. Из ее рта вырывалось тяжелое дыхание и стоны, повторяя ритм прикосновений губ Ханта, ласкающих ее. В ушах шумело от давления крови, сердце колотилось, как паровой молот.
И когда первая волна экстаза родилась в самой глубине ее существа, ее тело конвульсивно дернулось.
— Хант! — выкрикнула она. — О, Хант!
Перед ее мысленным взором возникло целое поле ярко-желтых нарциссов, а затем они разлетелись прочь и превратились в розовые пионы, расцветающие, словно огонь, и только для того, чтобы переродиться в миллионы сияющих солнц.
Она застонала громче. Ее стоны отражались от покрытого тиком потолка каюты и эхом разносились по ней, потом вырвались в иллюминаторы и унеслись в океан.
И ее содрогания привели к его разрядке.
Чувствуя, как неумолимое требовательное желание поднимается из его яичек, Хант резко обхватил бедра Дороти-Энн, позабыв о ней, и крепко сжал.
Она откинулась назад, прочь от него, ее плечи, руки, голова касались постели, а ноги все так же отчаянно обвивали Ханта. Соединенные друг с другом, они, казалось, парили в воздухе.
Хант резко двигался вперед и назад, отбросив всякие тормоза.
Сильнее, сильнее!
Его лицо свела судорога агонии, а его бедра двигались словно поршневой механизм, то вколачивая его вперед, то отбрасывая назад, вперед и назад…
Вперед и назад…
Все увеличивая скорость и учащая ритм.
Вперед и назад, вперед и назад, вперед и…
Дороти-Энн протянула руку и нащупала его яички. Обхватила их ладонью и мягко сжала тяжелые округлости.
— У тебя такие красивые большие яички! — удивилась она. — О, Хант, у тебя самые большие яйца, которые я когда-либо видела!
Она сжала их чуть сильнее, и из его горла вырвалось звериное рычание.
А за ним застонала и Дороти-Энн, когда ее накрыла новая волна оргазма, и ее пальцы крепче вцепились в его мошонку.
Больше Хант не мог сдерживаться. Буря нарастала, и он вошел в нее до конца, а стон наслаждения превратился в рык. И тут он резко прекратил движение и застыл, его руки цепляются за ее бедра, его фаллос недвижим в ее лоне.
И тогда она ощутила это. Огромный живой организм мощно сокращался внутри нее, наполняя ее своим семенем.
Казалось, это длится целую вечность.
Очень долго никто из них не двигался. А потом, все еще соединенные друг с другом, они рухнули вместе на постель, лежа лицо к лицу и отчаянно цепляясь друг за друга. Их сердца громко стучали, дыхание оставалось прерывистым.
— Некоторые называют это землетрясением, — пробормотал Хант, хватая ртом воздух.
— Ну и на сколько
— По шкале Рихтера?
Она кивнула. Ее глаза казались бесцветными и бездонными, а обнаженное тело блестело в приглушенном свете.
— Я бы сказал, больше похоже на восемь. — Хант убрал с ее лица влажные волосы.
Она уставилась на него.
— В таком случае, — предложила Дороти-Энн, — не попробовать ли нам девять баллов?
Хант почувствовал, как его член оживает внутри нее. Он рассмеялся:
— Может быть, восемь с половиной, — согласился он.
Ее голос звучал хрипло:
— Я готова, если готов ты.
— Разве это не я должен был сказать?
— Какая разница? — Дороти-Энн пожала плечами. — Так как?
— А почему бы и нет? — улыбнулся Хант.
48
Наступило утро, и события прошедшей ночи предстали совсем в другом свете. Тяжелым бременем легли на плечи вина, сожаление и боль.
С первыми лучами солнца Дороти-Энн была уже на ногах. Она оделась, на цыпочках прошла к двери кают-компании, потом остановилась и обернулась. Она смотрела на кровать.
На ней спал Хант. Он лежал на спине в неразберихе простынь, согнув одну ногу в колене, раскинув руки. Его рот был чуть приоткрыт, он негромко похрапывал.
Дороти-Энн подумала, не разбудить ли его, но ей не пришлось принимать решения. Стоило ей только посмотреть на Ханта и подумать о нем, как он сразу же проснулся, словно услышал звонок будильника и телепатически прочел ее мысли. Его взгляд тут же нашел Дороти-Энн.
— Эй, — сонно приветствовал он молодую женщину. Его спутанные кудри придавали ему какое-то мальчишеское очарование. Хант включил на полную мощность свою белозубую улыбку. — Ты чертовски рано встала.
Дороти-Энн не спускала с него глаз. Он был просто неотразим, даже в такую рань. Но этим утром она приняла твердое решение устоять.
— Я собираюсь вернуться на Иден Айл, — холодно произнесла Дороти-Энн. — А оттуда полечу прямо домой.
Если Хант Уинслоу и заметил, что она говорит с ним отстраненно и официально, он никак этого не проявил. Он соскочил с постели и прошлепал к ней босиком, совершенно обнаженный, демонстрируя потрясающее, мускулистое, гибкое тело. Хант положил руки на стены каюты по обе стороны от лица Дороти-Энн.
— А как насчет утреннего поцелуя? — поинтересовался он, щекоча ее отросшей за ночь щетиной.
Дороти-Энн вдруг вся оцепенела и отвернулась.
— Хант, — наконец произнесла она, — мне на самом деле нужно спешить. — Потом женщина посмотрела ему прямо в глаза. — Мне жаль.
Тут Хант заметил, как напряжено ее тело, и увидел выражение ее лица. Он отодвинулся. Уинслоу неожиданно понял, что Дороти-Энн удивительно спокойна и держится холодно.
— А-га, — отметил он, — значит вот так, да?