Вторая любовь
Шрифт:
«О, Фредди, — взмолилась она про себя. — Что же мне делать? Что бы ты хотел, чтобы я сделала? Что?»
Но она не услышала никакого голоса, только гудящие в отдалении двигатели наполняли тишину. Никакого волшебного ответа не возникло из воздуха, чтобы облегчить ее чувство вины, чтобы утолить печаль.
Дороти-Энн смахнула слезы с ресниц, потом, закрыв глаза, опустила голову на спинку дивана.
И вдруг ее пронзило осознание того, что пока она борется с чувством вины, от
Дороти-Энн нуждалась в нем, как в наркотике. Она уже скучала по его гибким, мускулистым рукам, обнимающим ее, по его губам, приникающим к ее губам, по его близости. Женщина снова нуждалась в той атмосфере покоя и понимания, которую Уинслоу создавал для нее. Она снова тосковала по его любви к ней, ничего не требующей взамен. И Дороти-Энн тоже его любила. Да! Это невозможно отрицать.
«Хотел бы Фредди, чтобы я от этого отказалась? — гадала она. — Хотел бы он, чтобы я жила дальше без такой любящей защиты, которую он сам всегда давал мне?»
Дороти-Энн так не думала.
Возможно ли человеку второй раз любить так же полно, так же чисто, так же красиво, как и в первый раз?
Когда первая любовь так совершенна, как их чувства друг к другу, мыслимо ли, чтобы такое повторилось в жизни? Дороти-Энн не была в этом уверена, но не сомневалась только в одном. Хант был совершенно прав, когда говорил, что прошедшая ночь была прекрасной. Она была потрясающей. И в ней не было ничего постыдного.
Но почему же, почему, она все-таки чувствует себя виноватой, пристыженной, неверной?
Ее мысли были настолько заняты, что до сознания Дороти-Энн лишь постепенно дошло, что впервые после смерти Фредди ей не страшно летать. Она осознала это только в тот момент, когда самолет уже собирался идти на посадку.
49
Кристос шел пешком по Маркет-стрит, проверяя в стеклянных витринах, не следит ли кто за ним. Привычка. Он ведь вычислил, что Эмбер всегда за ним следит. Разумеется, нарядов она не меняет. Изо дня в день все те же старые джинсы в обтяжку, коротенькая маечка, оставляющая пупок открытым, бесформенная джинсовая куртка «Ливайс», длинные прямые волосы.
Все то же, то же самое.
Но дело в том, что ему необходимо кое-что прикупить. Кристос зашел в магазинчик мужской одежды в полуподвале и решил приодеться. Только то, что можно надеть сейчас. Никаких пакетов. И не выбросите ли вы все это старое дерьмо?
Так что вышел он в новехонькой черной рубашке и спортивном пиджаке от Кельвина Кляйна на трех пуговицах. Ну, такой с отворотами и клапанами на карманах. Сшит, как пиджак от костюма, парень, только — вот клево-то! — не из материи, а из перчаточной кожи цвета голубого льда. Его старые джинсы и побитые ковбойские
Никаких сомнений. Одежда делает человека. Вы бы только посмотрели, как на него глазеют цыпочки.
Кристос размышлял о том, что золотой «ролекс» довершит картину. Может быть, намекнуть Глории? Поглядим, как мадам расстарается. Наверняка, она будет рада подсуетиться, ведь дамочка всегда ищет, что бы ему подарить. Точно, почему бы и нет?
Кристос шел еще долго, пока не добрался до пункта назначения — стоянки подержанных автомобилей, украшенной разноцветными пластиковыми флажками, трепещущими на ветру. Дилеры пытались превратить продажу залежалого товара в праздничное шоу.
Новый прикид сработал на славу. Стоило Кристосу остановиться около первой машины, как к нему со всех ног бросился продавец, на талии которого наросло лишних фунтов пятьдесят. Он все потирал руки и приговаривал:
— Ищете машину, или так, колеса? — и сам захихикал над своей шуткой. Его пузцо затряслось как шматок желе.
Кристос не произнес ни слова. Просто скорчил гримасу и обошел вокруг машины. Ни обмолвился даже о том, что ему нужно, и двинулся вверх по улице к следующей стоянке.
Здесь тоже все было увешано цветными флажками, плакатики с написанными от руки ценами красовались на ветровых стеклах. На стоянке орудовал коротышка с тоненькими усиками в клетчатой спортивной куртке.
— Только колеса прикупить хотите? — жизнерадостно поинтересовался он. — Или машину целиком? — Коротышка продемонстрировал большие зубы, похожие на белый кафель.
Нужна ли ему машина целиком! Что, черт возьми, с этими ребятами?
Кристос смерил его взглядом.
— Вы, толкачи подержанных тачек, все, что ли, актеры-неудачники? Вы что, собираетесь вместе после работы? Потрепаться за жизнь и обменяться шутками?
Посмотрим, не слезет ли улыбка с этого прощелыги.
Но Кристос не стал дожидаться реакции на свои слова. Он уже рассматривал машины. И сразу же увидел ту, которая ему приглянулась.
«Купе-де-виль» 1985 года. Большой капот. Черная виниловая крыша. Тонны сияющего хрома. И точно такого же льдисто-голубого цвета, как его новый пиджак.
Вот так-то.
Кристос подошел к машине и сделал несколько кругов. Коротышка следовал за ним по пятам. Кристос постучал носком по шинам. Проверил, нет ли ржавчины. Нагнулся и заглянул в окно, разглядывая широкие черные кожаные сиденья и приборную доску, как у «Боинга-747».
Но больше всего его привлекал цвет. Оттенок голубого льда. Черт, прямо как знак свыше. Пиджак и машина в тон.
И Кристос решился купить ее. Правда, надо узнать, как она бегает.
— Может, прокатитесь для пробы? — предложил продавец. Уж очень ему хотелось продать.
Кристос решил изобразить из себя крутого.
— He-а. Не сейчас.
Кроме того, «кадиллак» — это не совсем то, что он искал. Конечно, он бы ее купил. Но это только так, для видимости. Главное, надо отвести от себя подозрения.