Вторая любовь
Шрифт:
— Не-а. — Мама Рома покачала пальцем. — Ты же ведь сам отлично знаешь. Мой Кармин, он ни с кем не ведет дела напрямую. Даже если бы к нему пришел сам президент. Даже если бы это был… Ну, только, может быть, с Папой Римским он стал бы говорить.
— Но дела-то от этого быстрее не идут, — скривился Сонни. — А так мои боссы начинают сомневаться.
— Надо же? И в чем это?
— Вы понимаете… Ну, они говорят: «Может, этому Кармину нельзя верить. Может, Сицилиец вовсе не так хорош, каким хочет казаться».
Мама Рома покосилась на Сонни. Ее похожие на бусинки, блестящие черные
— Лучше, если Кармин тебя не услышит, — посоветовала она. — Но и со мной тебе не следует говорить о нем в таком тоне.
Закончив потрошить кальмаров, она отложила нож и отодвинула в сторону миску с чернилами.
— Когда имеешь дело с кальмарами, никогда не следует мыть щупальца вместе с тельцем, — заметила Мама Рома. — Если их смешать, тельца приобретут пурпурный цвет. А все потому, что в щупальцах есть чернила… — Она собралась было шлепнуть на стол следующую пригоршню, но вдруг застыла и нахмурилась. — Чернила. Чернила! Это мне напомнило о… — Толстуха шлепнула себя пухлой рукой по лбу. — О, мадонна! Как же я могла забыть!
— О чем? — поинтересовался Сонни Фонг.
— О записке, которую должна тебе отдать! От Кармина. Он упоминал, что ты можешь заглянуть.
— С чего бы это?
— Может, он заметил, что ты тут все время крутишься.
Сицилийка быстро вытерла руки влажной тряпкой и стала рыться в карманах фартука. Она никогда не надевала лямку на шею, так что верхняя часть просто болталась поверх нижней. Женщина ничего не нашла, кроме помятого бумажного носового платка. Его она быстренько затолкала обратно.
— Куда же это я ее подевала? — бормотала Мама Рома, поджимая губы и озираясь по сторонам. — Он отдал мне бумажку только сегодня утром.
Сонни был готов задушить толстуху. И почему она об этом вспомнила только сейчас? А вдруг тетка потеряла записку?
«Кармину лучше найти себе кого понадежнее, — размышлял Фонг. — И побыстрее».
Думал он так, а вслух произнес:
— Я надеюсь, что вы найдете записку. У нас для него есть срочная работа. Из тех, что ждать не может. Иначе нам придется нанять кого-нибудь другого.
Мама Рома не ответила. Ее глаза бегали по полкам из нержавеющей стали и столам. Она запустила руки под фартук, чтобы поискать в карманах синего халата в цветочек.
На свет появился еще один использованный бумажный носовой платок.
— Гм! — Она уперла руки в бока. Облизала нижнюю губу кончиком языка. Медленно покружилась на одном месте. — Дай-ка вспомнить… Я как раз возвращалась с рыбного рынка… Тони разгрузил машину, принес морские продукты в корзине со двора на кухню… Я помогла все убрать… — Она кивала самой себе, словно просматривала разворачивающуюся перед ней ленту памяти. — Потом Тони принес помойные баки, да… И сразу после этого пришел Кармин. Точно. Вот дура-то! — Женщина еще раз хлопнула себя ладонью по лбу. — Я скорее всего выбросила ее по ошибке! Погоди минутку! — Мама Рома опустилась на колени, нагнулась над мусорным баком, закатала повыше и без того короткий рукав, обнажая бледную
Сонни с отвращением смотрел на женщину и пытался представить, что бы подумал Кармин о своей матери, если бы видел ее сейчас.
У Фонга в голове вертелась неотвязная мысль: «Можете мне заплатить миллион долларов, чтобы я поел в этом ресторане, и даже тогда я, вероятно, обойду его стороной».
— Нашла! — наконец провозгласила Мама Рома.
Когда она вытягивала руку из помойного бака, раздался громкий чмокающий звук. В ее ладони оказался свернутый в комочек кусок влажной, пропахшей рыбой бумаги. Вцепившись в край бака обеими руками Мама Рома с трудом поднялась на ноги.
Тяжело дыша, но лучезарно улыбаясь, она произнесла:
— Видишь? Ну, что скажешь?
Сицилийка положила бумажку на стол, расправила ее. Показался запечатанный конверт. Его-то она и протянула посетителю.
«Иисусе!» — подумал он.
Фонг не знал, что выглядит отвратительнее, конверт или ее мясистая обнаженная рука в сгустках слизи и ошметках помидоров, кофейной гуще, рыбной чешуе, гранатовых зернах, листочках мяты и морковных очистках.
Он решил, что рука победила с крупным перевесом в счете.
— Ну? — поторопила его толстуха. — Бери его!
Сонни осторожно выхватил конверт их ее руки, аккуратно удерживая его двумя пальцами.
— Я позже прочту, — попытался выкрутиться Фонг, не имея ни малейшего желания лишний раз прикасаться к конверту. Он помнил о своем дорогом костюме.
— Нет. Кармин сказал, чтобы ты запомнил, что написано, а я потом сожгла записку. Тогда письмо не попадет в чужие руки.
Сонни тяжело вздохнул. Держа конверт на расстоянии вытянутой руки, он надорвал его.
Внутри оказался сложенный листок бумаги — компьютерная распечатка — с инструкциями по переводу денег и номер счета в банке Люксембурга. Там лежал и еще один листок бумаги, на этот раз чистый.
Пока Сонни запоминал название банка и номера счетов. Мама Рома отвернулась к одной из глубоких раковин. Используя гибкий шланг вместо душа, она буквально залила руку моющим средством, намылила, а затем смыла. Потом вытерлась кухонным полотенцем.
— Ну, запомнил? — поинтересовалась она.
Сонни кивнул.
— Хорошо. — Женщина взяла бумажки у него из рук, потом вернула ему чистый листок. — А здесь тебе надо написать инструкции.
— Дайте мне одну минуту.
Мама Рома ждала, пока посетитель вымоет руки. Он стряхнул лишнюю воду, затем сунул руку в карман на груди и достал запечатанный конверт.
— Я носил это при себе в течение нескольких недель. Здесь вся необходимая Кармину информация.
Мама Рома взяла конверт и спрятала его в карман фартука.
— Смотрите, не выбросьте. — Сонни шутил только наполовину.