Вторая любовь
Шрифт:
То, что они сказали, заставило остальных залиться веселым хохотом. Даже две скромницы отвернулись, пытаясь скрыть улыбки.
Сонни отнесся к этому равнодушно, снял темные очки и спрятал их в карман. Потом неторопливо огляделся, пытаясь найти Маму Рому.
Она стояла в дальнем конце кухни, за длинным столом с мраморной крышкой между двумя огромными раковинами, и что-то готовила.
Сонни подошел к ней и положил ладони на стол.
Мама Рома медленно подняла голову, ее черные глаза холодно взглянули на посетителя.
— Где вас черти носили? —
В руке Мама Рома держала огромный нож. Его-то она и наставила на китайца со словами:
— Не смей ругаться в присутствии Господа, — сверкающее лезвие указало на висевшее на белой стене распятие, украшенное засохшей веточкой вайи, оставшейся с Вербного воскресенья. — Это проявление неуважения, — добавила женщина.
— Прошу прощения, — извинился Сонни. — Я послежу за собой. Договорились?
Сицилийка наградила его долгим, тяжелым взглядом.
— Договорились, — недовольно пробурчала она.
Фонг смотрел, как Мама Рома работает. Почти как женщины в Чайнатауне. Ее рука ныряет в ведро с холодной водой, вылавливает пригоршню кальмаров. Шлеп-шлеп-шлеп, они выкладываются ровными рядами на стол. Одной рукой она держит сумкообразное тело, одним ударом ножа ампутирует щупальца, все в одном и том же месте, сразу под выпуклыми глазами. Чоп-чоп-чоп-чоп-чоп. Так же мастерски, как и виденные им азиаты-повара.
Сонни снова заговорил:
— Последние три недели я приходил сюда каждый божий день. Утром, днем и вечером. И как вы думаете, что я находил?
Чоп-чоп-чоп-чоп-чоп. Нож словно летал над столом.
— А что ты ожидал найти? — поинтересовалась она, подняв на него глаза.
— Ну, я, разумеется, никак не ожидал, что найду это заведение закрытым, если вы это имеете в виду.
Мама Рома перевернула нож, используя тупую сторону для того, чтобы отмести отрезанные щупальца в одну сторону, а очищенные тела в другую. Затем выловила из ведра следующую порцию и разложила кальмаров аккуратными рядами.
— Как вы думаете, что я испытывал, когда мне приходилось докладывать начальству, что я никак не могу связаться с Кармином? — негромко продолжал Сонни. — А когда они интересовались, почему, что, по-вашему, мне пришлось им отвечать?
Мама Рома пронзила его взглядом:
— Тебе следовало сказать, что ресторан его мамочки закрыт.
— Да, именно так я и сказал. Видите ли, это не прибавило мне популярности.
— А это не мои проблемы.
И она снова набросилась на кальмаров, словно конвейер в лице одной-единственной женщины. Удар, захват, хлоп, хлоп, проброс. Удар, захват, хлоп, хлоп, проброс. Ни один глаз не пролетел мимо мусорного ведра. Собираемые в отдельную миску чернила медленно поднимались к краям.
Сонни устал ждать и от души желал, чтобы толстуха поторопилась. Ему очень хотелось поскорее закончить с делами. Раскаленная кухня в жаркий день не была идеалом его времяпрепровождения.
Снабженный кондиционером «лексус»
Вот в чем неудобство общения через посредника. «Я бы мог напрямую связаться с Кармином, — думал Сонни. — Моя жизнь стала бы куда легче».
— В любом случае, — говорила тем временем Мама Рома, — мы не могли не закрыть ресторан. — Она ножом обвела кухню. На кончике лезвия блеснули красные чернила кальмара. — Видишь? Мы все обновили.
Теперь, когда сицилийка буквально ткнула его носом, Фонг увидел, что она права. Отремонтировали всю кухню, все блестело и было только что из магазина.
— Видишь? Все новехонькое. Плиты, грили, духовки…, раковины, холодильники, морозильные камеры. Утварь. Стоило, наверное, прилично, я не знаю, — женщина пожала плечами. — Может, двести тысяч долларов? Не скажу наверняка.
А Сонни думал: «Остается только гадать, сколько из всего этого стащили с грузовиков. А может, навели шорох на какого-нибудь бедолагу, снабжающего рестораны оборудованием?»
Толстуха улыбнулась.
— За всем этим проследил Кармин. Он в этаких делах мастак. Никто не осмелится его надуть!
Кармин! Сонни уставился на Маму Рому. Он просто не верил своим ушам! Всякий раз, как он сюда заходил, Кармин был здесь и наблюдал за ремонтом!
— Господи Боже! Вы просто мешаете меня с дерьмом, верно?
Мама Рома с грохотом опустила нож на стол и быстро перекрестилась, как принято в Старом свете — начертила большим пальцем крест на лбу, потом на губах и затем на груди.
Сонни воздел руки к потолку и сделал поворот на 360 градусов.
— Мать твою, я просто ушам не верю! — бушевал он. — Вы хотите сказать, что Кармин был здесь?
— Я разве не тебе велела следить за своим языком, а? — голос Мамы Ромы пронзил его, словно лезвие ножа, который она снова взяла в руку и угрожающе размахивала им.
Сонни сделал шаг назад, от всей души желая, чтобы эта кулинарка перестала целиться в него.
Мама Рома бросила взгляд на распятие на стене.
— Я тебе уже говорила. Я не потерплю bestemmia [34] ! И не намерена этого повторять!
— Ладно. Ладно! — Сонни примирительно поднял руки ладонями вперед. — Прошу прощения. Меня просто немного занесло. Этого больше не повторится.
Мама Рома наградила его свирепым взглядом, но нож опустила.
— Лучше, чтобы не повторялось, — спокойно предупредила она.
— Это просто потому, — Фонг от досады помотал головой, — что все эти недели я приходил сюда. Я ведь мог напрямую переговорить с Кармином.
34
Ругательство (итал.).