Вторая мировая война

Бивор Энтони

Тем временем у Анцио проявился цикличный характер войны в Италии, когда союзники нарастили свои силы на плацдарме до 100 тыс. человек, вновь сравнявшись численностью с немцами. Но к этому времени один из районов самых ожесточенных боев превратился в место рутинных ночных столкновений патрулей. Солдаты выращивали овощи и покупали у эвакуируемых итальянских семей скот. От скуки солдаты делали ставки на все: от тараканьих бегов до бейсбола. На продаже самогона из самодельных перегонных кубов американцы демонстрировали свою предприимчивость. «Самогонщики из 133-й пехотной дивизии смешали пятьдесят фунтов браги из изюма со щепоткой ванили, выдавая это за напиток под названием “Напиться в Париже”». Англичане ловили крыс, собирали в мешки от песка и швыряли,

как взрывпакеты, в немецкие траншеи. Значительно возросло количество случаев самострела, очевидно, от ожидания страха, а не от самого страха. Вскоре психиатры заметили, что количество случаев боевых стрессовых состояний всегда возрастало на окруженных плацдармах. Их количество резко падало только с началом военных действий.

23 марта, на пике сражений за Кассино, итальянские партизаны в Риме устроили засаду на отряд немецкой полиции, маршировавший по улице. Взбешенный Гитлер потребовал ответных действий: 10 казненных итальянцев за каждого убитого немца. Начальник СС в Риме Капплер отобрал 335 заложников для расстрела на следующий день у Ардеатинских пещер в предместье города. Охота Капплера на евреев была менее удачной: всего 1259 евреев было схвачено и отправлено в Аушвиц. Большую часть прятали итальянцы, в том числе и католическая церковь, хотя папа Римский не осудил нацистские репрессии против евреев.

По ту сторону Адриатики, в Югославии, немецкие репрессии ужесточились еще больше. Гиммлер распорядился о призыве боснийских мусульман в ряды 13-й горнострелковой дивизии СС Handschar для борьбы с партизанами Тито, которых боснийцам представляли как ненавистных сербов. Боснийцы носили серые фески с эсэсовскими значками черепа. На самом деле все больше партизан представляло разные народы Югославии, тогда как состоявшие почти исключительно из сербов четники генерала Михайловича уклонялись от борьбы с немцами после ужасных репрессий октября 1941 г. С другой стороны, коммунистические силы Тито старались наращивать масштабы борьбы, не испытывая никаких угрызений совести и рассчитывая, что зверства немцев послужат росту их рядов. Когда англичанам стало ясно, что четники колеблются, Управление специальных операций отозвало состоявшую при тех военную миссию и увеличило поддержку войск Тито. С базы УСО в Бари по воздуху доставлялась помощь, а 2 марта 1944 г. начались налеты союзников с аэродрома Фоджиа на цели в Югославии.

По мере усиления бомбардировок союзниками Германии, Гитлер требовал отмщения и беспощадных ударов по Британии, но большинство простых немцев уже устало от демагогии нацистов. Мирные жители хотели защиты от американских и английских бомбардировок и радостных вестей об окончании войны. Приветствие «Хайль Гитлер!» и вскидывание руки теперь использовали лишь самые убежденные сторонники партии. Свержение Муссолини в Италии вызвало у многих немцев ложный оптимизм, но эти два режима и их властные возможности были абсолютно различными. Чтобы упрочить власть нацистов в Германии, Гитлер назначил рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера также и министром внутренних дел. Но, к отчаянию Геббельса, Гитлер еще больше оторвался от немецкого народа и по-прежнему отказывался посещать раненых солдат и пострадавших от бомбардировок граждан.

Сознательно или нет, но Гитлер сделал все, чтобы сжечь все мосты. Иного выхода, кроме победы или полного уничтожения, для него не существовало. Если раньше он обещал неизбежную победу нацизма, то теперь абсолютно бесстыдно мог пугать немцев ужасами поражения, не допуская никаких изменений и не признавая своей ответственности за возникшее катастрофическое положение. В недавних неудачах Гитлер винил вероломных французов в Северной Африке и еще менее надежных итальянцев, а также отсталых генералов вермахта, которые не имели нацистской убежденности и не выполняли его приказы.

В редкие минуты просветления Гитлер, казалось, предвидел, чем закончится война. Он, во всяком случае, был последователен в своих социал-дарвинистских убеждениях о примате силы.

После Сталинградской битвы он стал применять это понятие и к своим согражданам. Он говорил Геббельсу, что «если немецкий народ оказался слаб, то не заслуживает ничего другого, как только быть уничтоженным более сильными народами, и жалеть его не стоит». Чем ближе было падение рейха, тем чаще фюрер возвращался к этой мысли.

Глава 36

Советское весеннее наступление

Январь–апрель 1944 г.

4 января 1944 г. генерал-фельдмаршал фон Манштейн прилетел в Wolf-sschanze, чтобы подчеркнуть угрозу, нависшую над Группой армий «Юг», которой он командовал. Четвертой танковой армии, находившейся между Винницей и Бердичевом, грозило полное уничтожение. Из-за этого образовалась бы огромная брешь между его войсками и войсками Группы армий «Центр». Единственным выходом было отвести войска из Крыма и излучины Днепра.

Гитлер не хотел об этом и слышать. Потеря Крыма грозила лишить его поддержки Румынии и Болгарии, и нельзя было отводить войска с севера, потому что это могло подстегнуть к выходу из войны финнов. Он утверждал, что в стане союзников было столько разногласий, что их альянс скоро должен был развалиться. Нужно было некоторое время продержаться. Манштейн попросил о личной встрече с Гитлером. Кроме них на ней присутствовал лишь генерал Курт Цейцлер – начальник генштаба сухопутных войск. Гитлер очень ясно предчувствовал, что его ждало, и это ему не нравилось. Манштейн снова посоветовал, чтобы Гитлер передал командование Восточным фронтом ему. Памятуя о том, что ставка фюрера всегда запрещала отступление, пока не становилось слишком поздно, Манштейн отметил, что некоторые проблемы в штабе возникают от того, как им управляли. «Даже я не могу заставить фельдмаршалов подчиняться! – возразил с холодной яростью Гитлер. – Уж не считаете ли Вы, что, скажем, Вам они подчинялись бы с большей готовностью?» На что Манштейн возразил: от исполнения приказов фюрера никто не уклонялся. Последнее слово осталось за ним, так как Гитлер немедля прервал встречу. Своим избытком ума Манштейн добился лишь того, что Гитлер окончательно перестал ему доверять. Его дни на посту командующего Группой армий «Юг» были сочтены.

В январе 1944 г., даже потеряв 4,2 млн человек, вермахт был на пике своей мобилизационной мощи, поставив под ружье 9,5 млн человек. На Восточном фронте находились чуть менее 2,5 млн., усиленные 700 тыс. солдат стран-сателлитов – всего чуть-чуть больше, чем перед началом операции «Барбаросса» двумя с половиной годами ранее. Но не следует полагаться на голые цифры. Немецкая армия была уже совсем не той армией, которая вторглась в СССР в 1941 г. В среднем она теряла по одному полку в день, причем в боях гибли многие из лучших младших офицеров и унтер-офицеров. Номинальная численность поддерживалась принудительной мобилизацией в армию и войска СС поляков, чехов, эльзасцев и фольксдойче. Около 10–20 % личного состава дивизий составляли Hiwi. Другим существенным отличием было то, что немецкая армия уже не могла рассчитывать на эффективную поддержку люфтваффе, чьи основные силы были отозваны в рейх для защиты от бомбардировок.

С другой стороны, Красная Армия насчитывала 6,4 млн человек, и почти все они находились на Восточном фронте. Кроме того, на ее стороне было значительное превосходство в танках, артиллерии и авиации. Правда, Советский Союз, подкошенный потерями за предыдущие два года и массовой мобилизацией в военную промышленность, тоже испытывал нехватку людских ресурсов. Многие стрелковые дивизии сократились до 2 тыс. человек и менее. Но главное – Красная Армия стала несравнимо более организованной и эффективной, чем во время поражений 1941 г. Парализующий страх перед НКВД сменился смелой инициативой и даже склонностью к экспериментам. Первоочередные задачи СССР на начало 1944 г. были ясны: оттеснить немцев от Ленинграда, вернуть Белоруссию и освободить оставшуюся часть Украины.