Вторая мировая война
Шрифт:
Маршалл остановился на кандидатуре Стилуэлла, в частности, за его приверженность доктрине американской армии, в которой подчеркивалась важность наступления. Но националисты и их союзники были просто не в состоянии приступить к эффективным операциям. Им не хватало транспорта для быстрого сосредоточения сил, не хватало поддержки с воздуха, не хватало танков. Именно поэтому Чан Кайши еще до начала войны решил, что единственный шанс на выживание – это война на истощение.
Реалист, знающий свою страну и недостатки своей армии гораздо лучше, чем Стилуэлл, он вынужден был мириться с постоянными упреками в отсутствии у него «наступательного духа». Стилуэлл презрительно называл генералиссимуса «мелюзгой». Чан Кайши, недооценивая степень озлобленности по отношению к
Стилуэлл также разделял общее для Маршалла и его последователей подозрение, что англичане заинтересованы только в восстановлении своей империи и склонны манипулировать американской поддержкой для достижения этой цели. Но в своем убеждении, что японцев можно наиболее эффективно разбить в Китае, Стилуэлл был совершенно одинок. Подобная точка зрения полностью выпадала из стратегии Вашингтона, предполагавшей поощрение Чан Кайши только для того, чтобы связать как можно больше японских сил в Китае, пока США не вернут себе господство на Тихом океане. Маршалл твердо отказал Стилуэллу в предоставлении американского армейского корпуса, который смог бы возглавить наступление националистов в Китае.
Вера Стилуэлла в главенствующую роль войны в Китае склонила генерала к тому, чтобы сосредоточиться на Бирме, через которую пролегали пути снабжения националистов. Англичане, со своей стороны, рассматривали силы Чан Кайши как средство защиты Индии, а затем – в качестве союзника, который поможет им восстановить утраченные имперские владения в Бирме и Малайе. Гонконг был делом гораздо более щекотливым, так как они знали о намерении Чан Кайши вернуть его Китаю.
Несмотря на частичную ответственность Стилуэлла за катастрофу в Бирме, американская пресса, пребывая в вопиющем неведении относительно истинного положения дел в Китае, рисовала его героем. На самом деле националисты успешно вели войну вплоть до 1941 г., умудряясь балансировать между удовлетворением потребностей сельской экономики с ежегодным призывом двух миллионов человек и необходимостью всех их прокормить. Но японское наступление с юга Шэньси и захват жизненно важного транспортного узла – Ичана, отрезало большую часть националистических армий от их запасов продовольствия в Сычуани.
Чан Кайши был недоволен тем, что Стилуэлл после долгого отвода войск из Бирмы в 1942 г. отступил в Индию вместе с двумя лучшими китайскими дивизиями. Он справедливо подозревал, что Стилуэлл пытается установить свое собственное независимое командование, но терпел, так как еще более опасался, как бы эти соединения не перешли под контроль англичан. Эти две дивизии, 22-я и 38-я, были повторно экипированы из резервов поставок по ленд-лизу, предназначенных для армии Чан Кайши в Китае – новые поставки по захваченной японцами Бирманской дороге стали невозможны. Только транспортные самолеты, перелетая через «Горб», т. е. над Гималаями, могли перевезти небольшое количество военного снаряжения. Большую часть помощи, предназначенной для националистов, теперь либо складировали в США, либо передавали англичанам. Контроль Стилуэлла над поставками по ленд-лизу приводил к напряженности и подозрительности в его отношениях с генералиссимусом, начальником штаба которого он считался. Стилуэлл был твердо убежден, что распределение помощи нужно использовать как рычаг давления на Чан Кайши.
Тихоокеанская война, где особое значение приобретала поддержка десантов морской пехоты с моря и с воздуха, очень отличалась от континентальной войны в материковой части Китая. На Филиппинах генерал Макартур придержал основные силы своих войск, когда японцы 10 декабря 1941 г. осуществили небольшие десанты на северной оконечности главного острова Лусон. Он догадался, что это были отвлекающие удары, имевщие целью разделить его силы. Два дня спустя японский десант осуществил еще одну высадку на юго-восточном побережье Лусона. Основного нападения пришлось ждать до 22 декабря, когда 43 тыс. солдат 14-й армии
Два основных десанта указывали, что Императорская армия намерена взять филиппинскую столицу в тиски. Теоретически Макартур располагал силами в 130 тыс. человек, но подавляющее большинство этих войск составляли вспомогательные филиппинские подразделения. У него была только 31 тыс. американских и филиппинских солдат, на которых он действительно мог полагаться. Закаленные в боях японские войска с танками в авангарде быстро оттеснили его силы к Манильскому заливу. Макартур ввел в действие план «Апельсин», утвержденный на случай чрезвычайных обстоятельств.
Согласно этому плану, он должен был отвести свои войска на полуостров Батаан на западной стороне Манильского залива и закрепиться там. Островок Коррехидор в устье длинного узкого залива позволял контролировать вход с помощью береговых батарей и защищать юго-восточную часть полуострова протяженностью в пятьдесят километров.
Не имея достаточного количества транспорта для переброски своих частей на юге, Макартур экспроприировал в Маниле пестро раскрашенные городские автобусы. Вечером 24 декабря, в сопровождении президента Мануэля Кесона и его правительства, Макартур покинул столицу на корабле. Он разместил свой штаб в крепости под названием Скала на острове Коррехидор. Огромные нефтехранилища вокруг Манилы и на военно-морской верфи подожгли, и в небо потянулись столбы густого черного дыма.
Отход 15 тыс. американских и 65 тыс. филиппинских солдат на Батаан и создание первой линии обороны вдоль реки Пампанги прошел с большими трудностями. Многие филиппинские резервисты улизнули, чтобы вернуться домой. Другие же ушли в горы, чтобы продолжить партизанскую войну против захватчиков. На противоположном берегу залива японцы вступили в Манилу 2 января 1942 г. Самой большой проблемой Макартура была необходимость прокормить 80 тыс. солдат и 26 тыс. беженцев на полуострове – теперь японский флот надежно блокировал Батаан, а в воздухе господствовала японская авиация.
Атаки японцев начались 9 января. Силы Макартура, удерживающие полуостров Батаан, были разделены посередине горой Натиб. Непролазные джунгли и овраги на западной стороне и болота на восточной стороне вдоль Манильского залива создавали поистине адские условия. Малярия и лихорадка денге массово поражали войска Макартура. Хинина не хватало, как, впрочем, и других лекарств. Большинство солдат уже и до этого были ослаблены дизентерией, которую в Корпусе морской пехоты США называли «стремнина Янцзы». Главной ошибкой Макартура было то, что он рассредоточил припасы, вместо того чтобы сосредоточить их на Батаане и Коррехидоре.
22 января, после двух недель жестоких боев, японцы прорвались в гористый центр и заставили войска Макартура отступить вглубь полуострова на вторую линию обороны. Больные солдаты, в изодранной в клочья форме, покрытые гноящимися в условиях джунглей ранами, доходили до изнеможения. Новая угроза появилась в виде четырех японских десантов, высадившихся на юго-западной оконечности полуострова. Они были обнаружены и отбиты с большим трудом и тяжелыми потерями с обеих сторон.
Сопротивление американских и филиппинских войск было настолько сильным и наносило японцам столь значительные потери, что в середине февраля генерал-лейтенант Масахару Хомма отвел свои войска на отдых, а также – в ожидании подкрепления. Хотя боевой дух защитников немного повысился и они воспользовались шансом для укрепления обороны, но болезни и осознание того, что помощи в ближайшее время ждать неоткуда, тоже сказывались на их состоянии. Многие из «сражающихся ублюдков Батаана», как они себя называли, озлобились на Макартура, убеждавшего их (из безопасного укрытия в туннелях Коррехидора) и дальше выкладываться до предела. Он приобрел прозвище «Блиндажный Дуг» (Dugout Doug). Макартур хотел остаться на Филиппинах, но получил прямое указание от Рузвельта эвакуироваться в Австралию, чтобы готовиться к ответным ударам по японцам. 12 марта Макартур с семьей и сотрудниками отплыл на четырех быстроходных торпедных катерах.