Вторая могила слева
Шрифт:
Пока она вела меня к бежевому дивану, я взяла ее за руку, а когда мы уселись, ответила:
– Я надеялась, вы мне скажете.
Проблеск надежды, за которую она все это время цеплялась изо всех сил, проложил тонкую трещину в ее ауре. Опустилась серость, блестящие глаза заволокло пасмурным туманом.
Я понятия не имела, сколько могу ей рассказать. Хотелось бы мне знать, если бы моя сестра вдруг задумала самоубийство? Чертовски хотелось бы. Ким заслуживает права знать, что на уме у ее тупоголового братца.
– Сейчас он очень
– Значит, вы его видели?
До меня внезапно дошло, какой трудной ношей для Ким стал их договор. Рейес взял с нее обещание не выходить с ним на связь. Он не хотел, чтобы из-за него ей снова причинили боль, а она не хотела быть тем рычагом, который могут использовать, чтобы причинить боль ему. Никто – даже власти – не знал, кем приходилась Ким Рейесу. Не имея кровного родства, они все равно были братом и сестрой, сродненными ужасами, через которые им пришлось пройти вместе. И у меня было подозрение, что Рейес слетит с нарезки, если узнает, что я разговаривала с Ким.
– Ким, вы знаете, кто он такой?
Ее брови нахмурились, очень изящно, клянусь.
– Нет. То есть не совсем. Я знаю, что он очень особенный.
– Так и есть, - отозвалась я, придвигаясь ближе. Выкладывать ей, кто он такой и что он такое, я, разумеется, не собиралась. – Он очень особенный. И он умеет покидать тело.
Ким тяжело сглотнула.
– Знаю. Давно знаю. А еще он очень сильный. И быстрый.
– Точно. И когда он покидает тело, то становится еще сильнее и намного быстрее.
Медленно кивнув, она дала мне понять, что внимательно слушает.
– По этой причине, - продолжала я, надеясь, что не разобью ей сердце, - он решил дать своему материальному телу умереть.
Покрасневшие глаза моргнули, повисло ошеломленное молчание, пока смысл моих слов доходил до сознания Ким. Когда это случилось, она прикрыла рукой рот и в ужасе уставилась на меня.
– Он не может так поступить, - проговорила она едва слышным от горя голосом.
Я все еще держала Ким за руку и стиснула ее покрепче.
– Согласна. Мне нужно его найти, но он не говорит, где спрятал свое тело. Он… ранен, - сказала я, недоговаривая правду. Ни к чему ей знать, насколько все хреново. И что у него почти не осталось времени.
– Что? Как?!
На этот раз я соврала на все сто:
– Точно не знаю. Я должна его найти, пока не стало слишком поздно. Есть у вас хоть какие-нибудь идеи, где он может быть?
– Ни единой, - ответила она сорвавшимся голосом. Слезы потекли по щекам. – Федеральный маршал сказал, что он в беде.
Кровь в моих венах застыла. Даже власти не знали, что Рейес считает Ким сестрой. О ней никто нигде не упоминал. Никаких контактов. На этом настаивал Рейес. Не существовало никаких записей, которые помогли бы связать их друг с другом. По крайней мере я о таких записях не знала.
– А теперь грянуло все это, - продолжала Ким, не догадываясь о том, в каком я состоянии. – Почему? Почему
Или этот маршал слишком хорош в своем деле, или у него был доступ к закрытой информации. Я склонялась ко второму варианту, потому что никто на свете не может быть настолько хорош.
Я обеими руками стиснула ладонь Ким.
– Обещаю, я сделаю все возможное, чтобы его найти.
Она обняла меня. Я старалась не прижимать ее к себе очень сильно, чтобы не раздавить.
Лавируя в движении на шоссе I-40, я никак не могла понять, как, черт побери, федеральный маршал прознал о Ким. Мысли об этом меня сильно тревожили. Ее не так-то просто выследить, к тому же я знала о ее существовании давным-давно. На Земле совсем не много тех, кому о ней известно.
Сотовый разразился одной из версий «Da Ya Think I'm Sexy?» [10] . Я открыла телефон, зная, что звонит Куки:
– Дом терпимости Чарли.
– Ты должна взять меня на работу, - услышала я в ответ.
– Опять пытаешься продать свое тело на улице? Разве у нас не было разговора на эту тему?
– За несколько недель до переезда Мими в Альбукерке пропала ее одноклассница.
Снизив скорость, я остановила Развалюху на обочине справа и вышла.
10
«Da Ya Think I'm Sexy?» - песня Рода Стюарта, вышедшая в 1978 году в составе альбома «Blondes Have More Fun» и синглом.
– Что там случилось? – спросила я, перекрикивая визжащие сигналы проезжающих мимо машин. – К мозгоправу сходить не пробовал? – проорала я вслед всем сразу.
– Никто не знает. Ее тело так и не нашли.
– Интересно.
– Да уж. И печально. Если верить статье в газете пятилетней давности, ее родители по-прежнему живут в Руисе. В том же доме, в котором прожили уже двадцать лет, надеясь, что дочь вернется домой.
Собственно, это совсем не удивительно. Родители, потерявшие детей, боятся переезжать, пока дело не закрыто, потому что продолжают верить, что однажды ребенок вернется домой. Что может быть хуже, если он вдруг не найдет их на месте?
– Каков бы ни был исход дела, нельзя переоценить его значение.
– Угадай, как звали эту девочку.
– Мм-м…
– Хана Инсинья.
В яблочко! В сообщении на стене в туалете кафешки Мими написала слово «ХАНА».
– Буду через два часа, - сказала я и повесила трубку.
– Вот адрес, - Куки протянула мне бумажку, залезая в Развалюху.
– А кто, прости господи, останется на телефонах? – В общем-то, мне наплевать, но кто-то же должен быть у Куки начальником, черт возьми. Кажется, я и должна.