Вторая могила слева

Джонс Даринда

– Луанн, можешь дать мне имена тех, кто посещал Рейеса Фэрроу за последний год? И мне надо знать, кого он сам внес в список посетителей, и не важно, одобрила их комиссия или нет.

– Мне предоставить эту информацию до того, как я устрою вас в санаторий, или после, сэр?

Рот Нила съехал в сторону, пока он принимал решение.

– До. Однозначно до.

– Сию минуту будет сделано.

– Обожаю, когда она говорит «сию минуту», - сказала я, поклявшись себе, что обязательно расскажу об этом словосочетании Куки. – Значит, посетителей должны одобрить?

– Да. – Нил

снова сел за стол. – Заключенный подает запрос на имя того, с кем хочет увидеться. Затем этот человек заполняет заявление, которое передадут комиссии, и комиссия решает, дать ему или ей добро на посещение или нет. Давай вернемся к сверхъестественной теме, - сказал он с загадочно блестящими глазами.

– Ну давай.

– Ты экстрасенс? Поэтому тебе известно, что Фэрроу ранен?

Опять двадцать пять. Везде эти экстрасенсы.

– Нет. Не совсем. Не в том смысле, что ты имеешь в виду. Я не умею предсказывать будущее и не могу рассказать о твоем прошлом. – Заметив его полный сомнений взгляд, я добавила: - Серьезно. Я с трудом помню прошлую неделю. Прошлое туманно, как туман, только еще туманнее.

– Ладно, тогда что ты имеешь в виду под сверхъестественным?

Я опять подумала о том, чтобы рассказать ему правду, но быстренько решила этого не делать. Мне не хотелось терять его в качестве члена моей команды, но и лгать ему хотелось не больше. Этот парень десять с лишним лет проработал бок о бок с уголовниками, а они врут как дышат.

Пытаясь придумать, что сказать, я изучала пестрый узор ковра. Ненавижу, когда не знаю наверняка, сколько можно открыть человеку, а сколько нужно утаить. Говорить людям правду проблематично потому, что после моих откровений их жизни навсегда меняются. Их представления о будущем никогда не станут прежними. Однако, учитывая, что большинство людей с трудом верит рассказанному, я редко оказываюсь в таком щекотливом положении. Но Нил уже кое-что видел. Знал, что Рейес могущественнее, чем любой из его знакомых. Знал, что я вижу то, чего не видят другие. И все же существует граница, предел тому, что человеческий разум способен принять в качестве реальности. Если я перейду эту черту, то потеряю сотрудничество и дружбу Нила. Само собой, за его дружбу я гроша ломаного не дам, но все же.

– Нил, я не хочу тебе врать.

– И я не хочу, чтобы мне врали. Значит, выкладывай все, как есть.

Глубоко вздохнув, я проговорила:

– Если я скажу тебе правду… скажем так, нормально спать по ночам ты не будешь. Никогда больше не будешь.

Он задумчиво постучал ручкой по столу.

– Честно говоря, Чарли, я нормально не сплю по ночам уже пару недель, с твоего прошлого визита.

Проклятье. Так и знала. Я уже испоганила его мир.

– Может быть, я не прав, - продолжал он, - но уверен, что буду спать лучше, если узнаю всю историю целиком. Все эти кусочки информации не дают мне покоя. Опереться больше не на что. Все вверх дном. Как будто все, во что я верил, рушится у меня под ногами, а сам я теряю способность отличать реальное от нереального.

– Если я расскажу тебе больше, это точно не поможет тебе лучше разбираться в том, что реально, а что нет.

– Мы можем согласиться не соглашаться?

– Нет.

– Значит,

мы не пришли к соглашению?

– Нет.

– Выходит, пришли?

– Нет.

– Тогда давай зайдем с другой стороны. – Он наклонился ко мне с очень, очень злобной ухмылочкой. – Если хочешь взглянуть на записи посещений, я хочу знать голую правду.

Он только что сказал «голую»?

– Не думаю, что могу так с тобой поступить, - с сожалением сказала я.

– Да неужели? А может, я тебе тоже рассказал далеко не все, что мне известно.

Я нахмурилась:

– Ты о чем?

– Ты серьезно думаешь, что одна маленькая история о Рейесе – это все?

Когда я впервые сюда приехала, Нил рассказал мне поразительную историю. Он только начал работать в тюрьме, когда увидел, как Рейес – в то время двадцатилетний парнишка – разделался с тремя самыми страшными бугаями в штате, даже не вспотев. Нил и подмогу вызвать не успел. Тогда-то он и узнал, что Рейес не такой, как все.

– Думаешь, это все, что я могу рассказать? – снова спросил Нил. Я уже ждала зловещего смеха. – У меня десятки таких историй. О том… о том, что невозможно объяснить. – Он задумчиво покачал головой, и мне пришло в голову, что он вспоминает множество историй, которые до сих пор мне не рассказал. Главное – не пустить слюни от нетерпения. – Признаться, Чарли, мне необходимы объяснения. Считай, что у меня научный интерес.

– Да ты профан во всех науках.

– Я повзрослел – все изменилось, - не сдавался он.

В его глазах я видела стальную решимость. Ту самую, благодаря которой наша школьная футбольная команда выигрывала три года подряд. Проклятье.

– Вот что я тебе скажу, - начала я, входя в режим переговоров, - покажешь мне свое – я покажу тебе мое.

– Хочешь сказать, я должен быть первым?

Я улыбнулась, подтверждая его слова.

– Черт побери, всегда я должен быть первым, а потом половина из вас, девчонок, идет на попятный и сбегает, так и не показав свое.

Наверное, у него огромный опыт в этой области.

– Ты мне не доверяешь? – спросила я, изо всех сил стараясь выглядеть обиженной.

Рот Нила превратился в тонкую линию.

– Ни капельки.

Я развела руками, показывая на окружающую нас обстановку.

– Чувак, мы же в тюрьме. Если я не выполню свою часть сделки, посади меня в одиночку, пока не выполню.

– Могу я получить это в письменной форме?

Мне хотелось большего, мне было нужно больше. Так же нужно, как воздух. Во всем, что касалось Рейеса, мой аппетит был ненасытным.

– Да хоть кровью напишу.

Издав долгий задумчивый вздох, Нил наконец заговорил:

– Думаю, кровью не обязательно. Так и быть, расскажу тебе одну историю. – Он пожевал губу, выбирая, что рассказать. – Ладно, это случилось, когда я был еще охранником. Мы получили донос, что назревает драка. Жестокая резня между Саут-Сайдом и арийцами. Напряжение между ними было хоть ножом режь, и на третий день мы и сами поняли, что скоро произойдет что-то ужасное. Зеки собрались во дворе, косились друг на друга, потихоньку сходились, пока главари обеих банд не оказались нос к носу. А посреди всего этого стоял Фэрроу. Мы сильно удивились.