Вторая попытка для попаданки 2
Шрифт:
Её влюбленность в лорда Томаса Ашвелла прошла. Для ребёнка важны внимание и эмоции, а человек в магическом стазисе не способен их давать. Когда Тома вывели из стазиса, наконец-то разобравшись с таинственным ядом, он сразу принял решение отправиться на задание в страны Критарского Альянса, вместе с Лэйси. Исчезнуть с глаз принцессы, тихо, так, чтобы это не повлияло на высокие позиции его семьи среди аристократии. Позиции, полученные благодаря влюбленности принцессы.
По окончанию расследования десятки людей оказались в тюрьмах с различными сроками — кто-то за коррупцию, но большинство —
Репутационный урон, нанесённый «Артефактам Фуллагара», был таков, что компания в прежнем виде уже не могла существовать. Большинство талантливых сотрудников почти сразу уволились, а оставшиеся скорее тянули компанию ко дну, чем помогали её выживанию.
Однако был сотрудник, которого Макс уволил сразу же, как только получил контроль над компанией — Роберт. Мой бывший муж клялся, что не работал с Тедом Фуллагаром, но коллеги утверждали обратное: Роберт был настоящим поклонником артефактора-бизнесмена и готов был на всё ради его внимания или обещания повышения.
Макс не разбирался в артефакторике, никто не учил его управлению, и, самое главное, он совершенно не хотел заниматься компанией. Я поддерживала его и верила, что Макс имеет право выбирать свой путь.
Он долго раздумывал, продать компанию или передать её в управление, и в конце концов решил не продавать «Артефакты Фуллагара».
Вместо этого компанию переименовали в «Ардонские Технологии», и Макс сохранил последнее слово при назначении управленцев. Он сразу заявил, что у компании будут иные ценности — она будет работать на создание стабильных условий труда, при которых сотрудники будут чувствовать, что работают на благое дело. Компания продолжит спонсировать студентов Ардонской Академии Магии и будет заключать… более лояльные государственные контракты, если они касаются безопасности.
И, конечно, каждый новый артефакт, выходящий в производство, будет подписываться Максом.
— Я думаю, ты прекрасно справишься с управлением в компании, — однажды сказал Макс, очень серьёзным тоном.
Мы сидели в новой роскошной ресторации, специализирующейся на рыбе. Для нас освободили небольшую нишу, скрытую с трёх сторон, но даже одной открытой стороны было достаточно: многочисленные посетители постоянно пытались бросить взгляд на одну из самых знаменитых пар в Астурии.
?
— Я был бы очень рад, если бы ты приняла это предложение. Я не знаю более талантливого артефактора, чем ты, и верю, что ты достойна самой высокой позиции, а не просто роли изобретателя.
Макс положил передо мной контракт, но я даже не взглянула на него.
— Спасибо, Макс… но нет. Мы уже обсуждали это. Раздельные финансы, я не хочу, чтобы между нами было что-то, что может серьёзно повлиять на наши отношения. Каждый из нас должен быть рядом с другим потому, что хочет этого, а не из-за какой-то выгоды, — ослепительно улыбнулась я, чувствуя себя очень красивой в дорогом вечернем наряде.
Макс знал, что я хочу открыть собственную мастерскую, и сейчас,
— И что? — Макс не скрывал недовольства моим ответом. Его рука крепко сжала мое колено под столом. — Когда ты будешь носить мою фамилию, когда ты будешь носить моего ребенка, ты тоже будешь говорить, что у нас должны быть раздельные финансы? Ты собираешься работать всё это время?
Я протянула руку и мягко погладила его ладонь, лежащую на моем колене, стараясь его успокоить.
— Нет, Макс, — сказала я мягко. — Я доверяю тебе. И буду готова отдать тебе заботу о нашей семье.
После этих слов Макс немного расслабился, в его глазах мелькнуло ожидание. Он давно намекал на семью, очень хотел заботиться, отдавать.
На самом деле, у Макса была и другая причина, по которой ему не нравилась моя идея открыть мастерскую. Он помнил, что в другой жизни, в будущем, которое так и не наступило, я открывала мастерскую с Люцианом. Именно поэтому он постоянно спрашивал, нужна ли мне поддержка по работе, требуются ли вложения — ведь он не мог помочь мне в мастерской, будучи стихийником.
В такие моменты я всегда повторяла ему, что он — особенный, другого такого нет. Мне не нужен Люциан; я никогда его не знала. Я знала только Макса, любила только Макса и хотела только Макса. И я повторяла это снова и снова, обхватывая его лицо ладонями и заглядывая в его тёмные глаза.
Я надеялась сделать своим бизнес-партнёром Билли, который сейчас был невероятно успешным изобретателем и не спешил возвращаться в ликвидаторы. Как и я, он давно перерос работу на других. Нас обоих стесняло то, что мы должны следовать многочисленным процедурам, введённым в компаниях; мы знали, что способны творить и изобретать быстрее.
Полгода назад Билли женился… на Эмме, устроив перед этим настоящую долгую охоту за подругой, с самыми невероятными ухаживаниями и подарками. Для Эммы это был уже второй брак, но Билли не беспокоил ее, пока она не развелась.
На свадьбе Билли признался мне, что, будь Эмма счастлива, он отпустил бы её и, возможно, через несколько лет смог начать видеть других женщин.
Но, к сожалению, Эмма не была счастлива в браке. Она словно не могла пережить свою первую влюблённость и в какой-то момент призналась мне, что в браке не испытывала и доли тех чувств, что испытывала к Билли. И теперь, когда она не видела его на работе, её тяга к нему только усиливалась.
— Я поддержу тебя, что бы ты ни решила, Эмма.
— Если он допустит хоть одну ошибку, я сразу разведусь с ним. Он знает это. Сказал, что будет доказывать мне свою любовь, искупать вину всю оставшуюся жизнь.
Об Эстер мы почти ничего не слышали. Мистер Диксон был осуждён вслед за Люсиль и мистером Маршем, но не сразу, а после того, как две апелляции Люсиль провалились. Однажды, в восемьсот седьмом году, из любопытства, мы решили проверить, числится ли Эстер в списках академии, и обнаружили, что она перевелась в другое учебное заведение.