Вторая попытка для попаданки
Шрифт:
— Я, видимо, что-то напутала… Ты же понимаешь, как я расстроена происходящим. Мне трудно вспомнить детали, я слишком нервничаю сейчас, да и потратила много резерва, — её голос дрогнул, она пыталась вызвать жалость.
— Послушайте, может, нам стоит обсудить нечто более важное? Люсиль Бэксли — ликвидатор, мы не можем поставить такое варварское ограничение на её силу, — внезапно произнесла профессор Ада Мэй, и с лица Люсиль спали все краски.
Приглашённые эксперты были удивлены этим заявлением — за пределами Академии никто не знал о слухах, ходивших о Люсиль. Студенты переглянулись, и в
— Могу я узнать, почему вы считаете мисс Бэксли ликвидатором? — перебил всех низкий и сильный голос Себастьяна Торна.
Профессор Мэй нахмурилась:
— Многие в Академии видели её со значком. Конечно, имена ликвидаторов принято скрывать, и произошла досадная ошибка, но сейчас не время защищать личность ликвидатора, нужно думать о том, чтобы спасти её уровень.
Женщина действительно верила, что Люсиль была ликвидатором. Но у Себастьяна Торна было другое мнение:
— Уверяю вас, мисс Бэксли не является членом отряда по борьбе с тенями и никогда им не являлась.
Люсиль.
Девушка стояла, едва дыша, после того как Себастьян Торн раскрыл её.
Перед всеми: перед её друзьями, перед преподавателями, перед Айви, которая смотрела на неё с каким-то тайным знанием. Перед законником Фуллагаров, который, Люсиль была уверена, тут же передаст эту информацию Максу или его отцу.
Наверное, этого стоило ожидать рано или поздно. Главное теперь — делать вид, что она никогда не утверждала, что является ликвидатором. Люсиль с самого начала знала, что этот «статус» будет временным, но надеялась, что правда не станет известна до того, как она закончит Академию и покинет страну.
Она планировала уехать, и к моменту её возвращения эта история бы уже забылась. Более того, Люсиль рассчитывала к этому времени продать артефакт Айви и получить доступ к лучшим законникам, огромным деньгам и славе. Проблемы решаются куда легче и быстрее, когда у тебя есть ресурсы.
Все шло по её плану… пока не пошло под откос. Ещё вчера Макс, её Макс, высокий, сильный, невероятный, смотрел на неё с восхищением и говорил, что сделает всё, чтобы ей помочь. Люсиль не нравилось, что в его глазах было лишь восхищение, а не страсть — ей хотелось, чтобы он её хотел, так же, как она его. Она прикасалась к нему — к плечам, к руке, однажды даже к ноге, почти незаметно, но Макс не реагировал, хотя и не убирал её руки. В его глазах было понимание, он задумчиво и оценивающе смотрел на рыжеволосую девушку, словно думая, можно ли перевести отношения в другую плоскость. Люсиль знала, что рано или поздно он сдастся: как можно игнорировать красивую девушку рядом с тобой, спасительницу, высокоуровневую магичку?
Люсиль также надеялась, что Макс отдаст ей браслет, но он не торопился. Он окружал её вниманием, готов был сделать всё… но не предлагал браслет. И от этого внутри что-то сжималось, скребло, хотелось, чтобы у него не осталось никаких сомнений.
Она не могла забыть выражение лица Макса, когда мистер Марш открыл ему «правду» тем утром, пока дурочка Айви заряжала для неё артефакт. В глазах Фуллагара читались
Девушка надеялась, что Макс не сможет сдержать эмоций и выскажет измученной Айви всё, что о ней думает. Фуллагар обычно выглядел очень спокойным и Люсиль не была уверена, что он решится на конфронтацию, но именно слова мистера Марша довели Макса до кипения. Всё, что оставалось Люсиль, это привести группу студентов, которые «случайно» оказались рядом. А врагов Айви сумела нажить сама — Люсиль не пришлось даже ничего делать, и Присцилла заперла бывшую соседку в туалете. Люсиль не знала, что произошло внутри, но Айви выглядела так, будто её побили.
А сегодня, расстроенная, избитая, без резерва, бывшая соседка должна была показать первый уровень, навсегда закончив любые споры о том, кто из них двоих был настоящей хозяйкой артефакта. Люсиль облачилась в новый костюм из «Бэверли», на который у неё теперь были деньги, и рассчитывала на седьмой уровень. Она так много работала ради этого.
Вчера вечером она даже изучала свойства этого артефакта-усилителя, которые ей послушно передал профессор Диксон, чтобы ответить хотя бы на часть вопросов. А те вопросы, на которые она не сможет ответить, она всегда могла списать на волнение. Люсиль и сама верила, что это был её артефакт.
Но все пошло не по плану.
Преподаватели не выглядели удивлёнными словами Себастьяна Торна, они закрывали глаза на эту сплетню, не особо в неё веря, кроме нескольких профессоров, которые были наняты в последние годы, таких, как Ада Мэй.
Зато среди студентов эта новость произвела эффект разорвавшейся бомбы — они сразу же начали переговариваться, многие смеялись и называли одногруппников идиотами, так как никогда до конца не верили в эту историю. Но Люсиль не нужна была вера большинства. Ей нужно было доверие лишь нескольких человек, тех, кого она могла использовать.
И Макса. Чтобы он, наконец, заметил её, чтобы влюбился в неё, чтобы подарил ей браслет. Чтобы она выделялась среди других, такого мусора, как Присцилла или Айви или даже Белинда. Люсиль знала что именно она, Люсиль, будет последней девушкой Макса, его женой.
Леди Фуллагар.
«Она врала всё это время», «она не ликвидатор», «какого чёрта?!», «какие же вы придурки», — доносилось со стороны студентов.
— Но… как же? — растерянно произнесла профессор Мэй, и Люсиль поняла, что пора брать всё в свои руки.
— Я не знаю, почему все так решили, я всегда говорила, что они что-то перепутали, и я не являюсь ликвидатором, — уверенно заявила она. Люсиль давно поняла, что чем увереннее произносила слова, тем охотнее ей верили, особенно если рядом был кто-то, кто мог частично подтвердить её историю. — Я не ответственна за слухи, которые могут ходить среди студентов, меня никто не слышал.
Люсиль видела, что её слова имели эффект на некоторых студентов — они нахмурились, пытаясь вспомнить, насколько девушка на самом деле отрицала свой статус ликвидатора. Но её слова были нацелены не столько на них, сколько на Себастьяна Торна, чтобы он как можно скорее понял, что это просто недоразумение и глупая ошибка, не требующая расследования.