Вторая попытка

Шайлина Ирина

— Спокойной ночи, — шепнула я в темноту. И все, хватит рефлексировать.

Надо выпутаться из этого змеиного клубка, в который меня тянет Эльза: нужно опубликовать Бобо и научиться жить, не пытаясь заполнить свои дни ожиданием. Надоело ждать, хочу просто жить…

Двенадцатая глава

В первых числах февраля у меня зазвонил телефон. Про телефон я вспомнила случайно. Споткнулась взглядом о шнур, валяющийся на полу, и тогда вспомнила — у меня есть домашний телефон. Воткнула шнур в штекер и с тех пор поглядывала на него

с опаской. И дождалась, на третий день он все же зазвонил. Я не стала брать трубку. Во вторник он зазвонил вновь. Я послушала трель и, когда звонивший уже готов был сдаться, взяла трубку.

— Алло? — я не разговаривала ни с кем уже почти неделю, и голос с непривычки звучал хрипло.

— Женя?

Я удивилась. Но даже моё удивление было спокойным. Про Алика я уже успела забыть, будто оставила его в прошлой жизни.

— Алик?

— Женя, ты почему пропала, я же волнуюсь!

— Если ты волнуешься, то мог бы и приехать…

— Я звонил твоей матери и знал, что с тобой все в порядке…но ты от неё уехала.

Я пыталась вспомнить, отчего же радовалась раньше его звонкам. Ждала их. А теперь вроде и сказать нечего…

— Алик, я не хочу с тобой говорить, — спокойно ответила я. — Я была на даче. Тогда, когда ты привёл туда этих людей… Надеюсь, они заплатили тебе достаточно, и что эта сумма позволит тебе отстроить дом.

— Женя!

Он говорил что-то еще, но я не стала слушать. Положила трубку, подумала, выдернула шнур. Я так славно живу без других людей, зачем же вновь искать их общества? Мне за глаза хватало Эльзы.

Она была сумасшедшей. В самом прямом смысле слова. Я могла выйти в магазин и встретить её там, хотя делать ей в моём спальном районе нечего. Могла выглянуть в окно и увидеть её сидящей на лавочке у подъезда. В таких случаях она, обычно чувствуя мой взгляд, поднимала голову и приветливо махала мне рукой. При встречах здоровалась со мной так, словно я являлась её лучшей подругой. Но я на её попытки сблизиться никак не отвечала. Я с трудом приучила себя не вздрагивать, видя её, а уж говорить с ней…увольте.

Вспомнив про Эльзу, я подошла к окну. На лавочке её не было, хороший признак. Я накинула пуховик и вышла из дома. До весны было совсем далеко, но день стал длиннее, и казалось, весной уже пахнет в воздухе. Конечно, я лгала сама себе, до тепла было ещё несколько морозных недель, но боже, как я ждала… Мне казалось, что, как только проснётся природа, проснусь и я. Что у меня появятся силы и желание жить. Что я расцвету, подобно яблоням в садах. Эту весну я ждала так, как ещё ни одну до неё. Я верила, что весной все станет хорошо. Но она не спешила. А пока единственным человеком, которому я была нужна, оставалась Эльза, вбившая себе в голову, что Адам придёт за мной. Но после половинки мандарина от него не было никаких вестей, и это было к лучшему.

Я, вспомнив про Адама, купила в супермаркете мандаринов. В последнее время я словно помешалась на них, меня преследовал их запах, едва я вспоминала об этом фрукте, как рот наполнялся слюной. Мандарины, тишина квартиры, краски и кисть — вот все составляющие моей жизни. Ну, и Эльза ещё. На обратном пути я как всегда в последние дни прищурилась, пытаясь издалека рассмотреть, не сидит

ли на лавочке Эльза. Лавка была занята, но явно не этой ангелоподобной девицей, человек, сидящий на ней, был гораздо плотнее и выше. И он был по мою душу. Увидев меня, идущую в одиночестве и помахивающую пакетом с мандаринами, он поднялся и пошёл на встречу. Алик.

— Привет, — поздоровался он и улыбнулся, словно между нами ничего особенного и не произошло. А быть может, и впрямь не произошло, а я склонна преувеличивать и драматизировать?

— Привет, — ответила я спокойно, сама удивившись своему равнодушию. Во мне не было ни ревности, ни зависти, ни обид… — Как дела?

— Хорошо, — стушевался он. — А ты как?

— Тоже.

Мне не хотелось говорить ему о том, что моя книжка, которую он не воспринимал всерьёз, считая моё увлечение блажью, сейчас уже печатается. Это только моё, это его не касается. Мы остановились у подъезда и стояли, не глядя друг на друга, не зная, что сказать друг другу.

— Тогда, ну, на даче… Они просто нашли Вику и шантажировали меня ею. А она беременна… мне пришлось уступить.

— Алик, мне все равно, — и мне действительно было все равно. Я не стала даже напоминать ему про деньги, которые он взял тогда у тех. Не хотелось слушать его оправдания. — Я надеюсь, с Викой все хорошо. А сейчас извини, я пойду.

— Женя, — окликнул он меня, и я остановилась. — Разве так бывает? Что тебе вдруг стало все равно? Мы же одиннадцать лет… тогда он был рядом с тобой, а сейчас? Вы все равно вместе?

— Неважно, Алик. Неважно, почему это случилось. Важно то, что ты…мне больше не нужен. Извини.

Он смотрел неверяще. Он слишком привык к моему преклонению, моей податливости, тому, что я всегда жду. И сейчас не хотел выпускать меня из своих рук, своей власти.

— Пока, — сказала я и открыла дверь подъезда. Цепляться за неё подобно Эльзе он не стал.

Утром я проснулась от запаха мандаринов. Сумасшедшая мысль мелькнула — Адам здесь. Я вскочила с кровати и побежала на кухню. За столом сидела Эльза и чистила мандарин.

— Какого хрена? — возмутилась я, останавливаясь, как вкопанная.

– Просто на своей территории ты более разговорчива. Вот и все.

Я пригляделась к ней. Под глазами тени, сами глаза красные, уставшие, словно она не спала уже несколько дней. Вздохнула, поставила на плиту чайник.

— Не приходил?

— Не приходил, — пожала плечами я.

— Ждёшь?

— Не знаю, — отчего-то с ней, такой сумасшедшей, хотелось быть откровенной. — Хочется верить в сказку, но сказок же не бывает. А так как бывает — нет, не хочется.

Я налила себе чаю, подумала, налила и Эльзе. Она дочистила мандарин и отложила его в сторону. Придвинула к себе чашку и уставилась в неё. Я уже начала к ней привыкать, но она утомляла.

— Приехал он. Вчера видели. Я надеялась, что ему хватит ума просто исчезнуть, но видимо, не хватило.

Я пила чай и ела мандарин, почищенный Эльзой. В последние дни мандарины и чай являлись основной моей едой. Она же, словно вспомнив про чай, бросила в него кубик сахара и снова замерла, наблюдая за тем, как он тает на дне чашки. Лучше бы кричала право слово, хоть какое-то развлечение.