Вторая война шиноби: Страна Рек
Шрифт:
— Цунаде, ты как? — спросил он, в ответ она замотала головой, сдерживая слезы. Хирузен аккуратно придвинул к кровати еще одну табуретку, сел, коротко посмотрел Дана, а затем перевел взгляд на Цунаде. — Мне мальчики рассказали, что капитан для тебя стал очень дорогим человеком. Мне жаль, что ты оказалась в такой тяжелой ситуации.
В палатке стало тихо. Цунаде смотрела на свою ладонь, и только сейчас заметила, насколько она научилась хорошо контролировать чакру. Поток шел ровно и беспрерывно. Более того, она могла зажигать чакру только в одной руке, как делала это Бивако.
— Учитель, скажите, пожалуйста, почему вы именно Дана назначали
— У меня, к сожалению, нет для тебя красивого ответа. Просто подумал, что молодой шиноби, сможет найти к вам подход. И, кажется, я не ошибся. Смотри: Джирайя победил в сражении, ты стала ирьенином, и даже Орочимару почти не жалуется. — Хирузен улыбнулся. — Так что ваш капитан сделал то, чего я не мог сделать долгие годы. Он заслужил всех почестей, и я бы очень хотел сам поговорить с его семьёй. Она же у него есть?
— Да, есть, — кивнула Цунаде, посмотрев на Дана, и с нежностью улыбнулась. — Он мне иногда про них рассказывал: мама и сестра, они живут в Конохе. Только я бы хотела сама им рассказать, что случилось. Вы можете не отправлять им пока никаких известий?
— Конечно, — согласился Хирузен.
— Но как же им больно будет это услышать. — Цунаде опустила голову и заплакала. Хирузен заботливо приобнял ее. Так она и лежала у него на груди, одной рукой продолжая вливать чакру в Дана. — Вы и вправду думаете, что я должна его отпустить?
— Да, — вздохнул он.
— Мне так жаль… Это же я во всем виновата, Учитель, — она горько заплакала, — и мне так жаль, что у меня ничего не получилось.
— Цунаде, это была всего лишь крошечная надежда. Никто бы не справился.
— Но я же не все, — она с досадой посмотрела на Хирузена, — я же Сенджу. И после смерти Наваки, последний…
— Ты сделала все, что могла, — ответил он, погладив ее по плечу. — К тому же, спасти тебя — это был его выбор. Уважай это решение, он очень смелый молодой человек.
Цунаде отвела от него взгляд и посмотрела на Дана.
— Когда я его отпущу, — с невыносим трудом произнесла она, — могу ли я вас кое о чем попросить?
— Все, что хочешь, — мягко ответил он.
— Я смогу сразу уехать домой? — Она ненадолго замолчала, а затем продолжила: — И я больше не смогу быть ирьенином.
— Понимаю.
— И Учитель… Я больше не хочу быть шиноби.
— Ты уверена? — тяжело вздохнул он.
— Да.
— Если тебе так будет лучше, хорошо, я возражать не стану. — Он медленно встал, отошел к выходу и напоследок произнес: — Я попрошу, чтобы тебе никто не мешал. Я тобой очень горжусь и знаю, что ты справишься.
Цунаде молча проводила Учителя взглядом, прилегла на железную койку и осторожно обняла Дана. Нежно погладила его по щеке и с горестью подумала, что он никогда не узнает, как сильно она его полюбила. Большое всего ей хотелось вернуться на Маяк, где он такой высокий и сильный, а она такая маленькая и слабая. Но то время навсегда ушло, сейчас ей надо было собраться с силами. Цунаде закрыла глаза и представила, что Дан просто спит, и ему снятся очень красивые сны.
— Прости, — тихо произнесла она и остановила поток чакры, затаив дыхание.
Сперва послышался глухой хрип. Она закусила губы, но продолжала неподвижно
— Не все, — прошептала Цунаде, — но я же не все… — чуть громче повторила она. — Я же Сенджу, — распахнула глаза. — Я же, черт возьми, Сенджу! — Она оторвала голову от груди Дана, вскочила на ноги и поднесла руки к его груди. — Последний на этой проклятой земле!
И все, что в ней когда-то было. Все, что когда-то зарождалось внутри и гибло. Всю свою жизнь и все жизни предыдущих поколений. От первых шиноби клана до родного деда и брата. Весь свой яростный пожар и неудержимую страсть, всю свою любовь и нежность, всю свою боль она вложила в ладони. И в этот короткий миг они вдруг ярко засветились белым светом. Цунаде посмотрела на Дана, его глаза уже закрылись пеленой смерти, но она не думала его отпускать.
— Дыши… — прошептала она сквозь слезы. — Дыши, — не унималась она. — Дыши! — закричала она, сильнее надавила на его грудь, и поток чакры ворвался в его сердце.
Ее руки задрожали, но не от страха, не от сомнений, а от прямого и твердого света, от которого даже ветер подул. Теплый. Легкий. Как бриз. Она закрыла глаза, и в темноте пошла за этой новой силой: кожа, органы, сосуды, ткань, кровь, тельца крови, частицы…
И тут как взрыв. Она все видит. Буквально все. Само естество человека. Сама его суть — клетки. Но мир Дана уже успел стать серым. Его клетки медленно двигались, останавливались и умирали. Цунаде приложила еще больше усилий и стала думать только о яде. И в этой бездне, неподвластной никому из ныне живущих, она заметила черные прожорливые капли.
— Я нашла яд! Дан, я нашла его, — рассмеялась Цунаде через слезы. — Дан, неужели у меня получилось? — Она попыталась набрать воздуха в легкие, но нос так сильно заложило, что пришлось дышать через рот. Лицо было мокрым от слез. Все плыло в этой угрюмой палатке, а когда она закрывала глаза, то видела все так отчетливо, так точно и ясно, что дух захватывало!
Глава 16
Глава 16 Дан
Дану снился сон — очень долгий сон. Мелькало прошлое. Мешалось настоящее. Ему не было больно, ему было хорошо. Он сидит ребёнком за большим столом, во главе — его отец, а две сестренки и мама накрывают обед. В распахнутые окна задувает свежий ветер, доносится шум деревьев Конохи, и ему так тепло и спокойно. Сон уносился дальше. Он стоит во дворе академии шиноби, держит налобную повязку и испытывает неподдельную радость. Образы менялись один за другим. Солнце играет за облаками, отбрасывая длинные тени, и он прощается с родными возле ворот деревни перед отправкой на восстание. Мама и сестра плачут, а он смеется, подбадривает их и наказывает хорошо следить друг за другом… Шумный кабинет капитанов, запах табака и повышение, а в следующий день приходит назначение от Хокаге — он вверяет ему своих учеников.