Вторая встречная

Керлис Пальмира

– А я хочу выяснить, как вернуть ее. Ты же вернулся.

– В отличие от нее, я далеко не ходил, – высказал Паша то, что я давно подозревала. – Соня прекрасно понимала, что делает.

– Ты должен был забрать ее с собой!

– Пойми, Соня получила то, о чем мечтала. Обвиняй кого угодно.

– Если бы…

– Нет никакого «если бы»! – Он зло стукнул по рулю. И без того горячий воздух начал обжигать. – Она бы все равно поступила по-своему. Просто позже!

Я замолчала. На глаза навернулись слезы. Терпеть этот бешеный накал не было сил. Где его

эмоции, а где мои? Запутанный клубок из злости, боли и упреков висел прямо над нами, мешая сконцентрироваться. Сказанные и услышанные слова эхом отдавали в ушах.

За окном тоже было тревожно. На небе сгущались серые тучи, ветер поднимал с тротуара желтые листья и швырял в лица прохожим. Карловна зябко ежилась на лавке, но боевой пост не покидала.

– Что там было? – вырвался вопрос, который я старательно удерживала последние годы.

– Где?

– Там…

От Паши повеяло изумлением. Сплетенные в тугие узелки лучики гнева распутались и исчезли, оставив легкий привкус погасшего костра. В машине стало спокойно и почти прозрачно.

– Ты никогда не спрашивала, – тихо произнес Паша, без упрека, всего лишь констатируя факт.

– Теперь спрашиваю, – мой голос раздавался откуда-то сверху и казался чужим. – Что ты видел?

– Лабиринт.

– Какой лабиринт?

– Показать?

Логично. Зачем описывать нечто непонятное, когда можно показать одно маленькое воспоминание.

– Ладно, давай, – согласилась я после недолгих раздумий.

Его энергия нахлынула в тот же миг. Настолько сильная, что я едва не захлебнулась. Еле расслабилась и снова впустила то, от чего вчера была рада избавиться. Теплота разлилась по телу, наполнив сознание смутно различимыми образами. Картинка, возникшая перед глазами, была серой и нечеткой. Изображение сжималось, шло полосами, как в плохо настроенном телевизоре. Вдалеке что-то шипело, внизу нарастал треск. Необозримое черное пространство уходило в бесконечность сотней запутанных дорожек и действительно напоминало лабиринт. Рассмотреть его я не успела: сбоку громко булькнуло, дорожки заструились волнами. Все застыло, оборвалось и потухло.

– Довольна? – спросил Паша.

Я с трудом сообразила, что до сих пор нахожусь в его машине. Потерла виски и в замешательстве прошептала:

– Жуткое место…

– Вот и я так решил, поэтому пошел обратно. Сразу.

– Ты только через три недели очнулся.

– Это стало для меня сюрпризом.

– Время там течет совсем ненормально, – заключила я. – Вдруг Соня не знает, что ее нет целых три года?

– Она понимала, на что шла. Перестань уже себя изводить, – вдумчиво сказал Паша и мрачно добавил: – И меня тоже.

Качели протяжно скрипнули и стихли. Дети спрыгнули с них и наперегонки помчались к подъезду. Небо потемнело, клубы туч исполосовали его поперек, по-звериному оскалившись на землю.

Почему я обвинила во всем Пашу? Моей вины было не меньше. Глубоко внутри зародилось сомнение. Маленькое, робкое, но это было оно. Возможно, я тогда погорячилась.

В машине резко похолодало. Я закуталась в пальто, спрятала

руки в карманах и посмотрела на Пашу. Пауза затягивалась.

– Со смертью Вениамина все кончилось? – поинтересовалась я, чтобы нарушить молчание.

– Вряд ли. – Паша нахмурился. – Совет обоих еще не отозвал.

– Обоих? Кто второй?

– Да так… Одна милейшая девочка.

Чудесно! Мне достался маньяк с садистскими наклонностями, а ему – милейшая девочка. С чего бы не наоборот? Но вслух я спросила другое:

– Что Совету здесь надо?

– Нельзя, чтобы эта история получила огласку. Сложно предугадать, кого заденет в будущем.

– Заранее контакты налаживаешь? Какого ты приехал к Вениамину с этим…

– Почему бы нет? – не разделил моего мнения Паша.

– Ну… – протянула я отстраненно. Объяснять что-либо решительно не хотелось. – Та девочка такая же?

– Если ты имеешь в виду энергетический иммунитет, то да.

– Иммунитет? – растерялась я. – Откуда он берется?

– Есть один эффект, – уклончиво ответил Паша. – Очень редкий. Когда после агрессивного вмешательства в подсознание барьер не восстанавливается. В итоге вход в подсознание блокируется намертво.

– Чушь, – возразила я. – Сформировавшаяся психика всегда восстановит барьер. Это же нужно быть полным психом, или…

Слова застряли у меня в горле.

– Именно, – кивнул он.

…ребенком. Нужно быть ребенком. Неудивительно, что Феликс нас не любит.

– Где Совет берет детей с иммунитетом? Таких случаев – один на миллион.

– Мало ли где? На самом деле их больше и не надо. Рядовые сотрудники Совета – обычные люди.

– Понятно…

Теперь многое прояснилось. Теоретически, если имеется иммунитет к любому энергетическому воздействию, то вполне можно гасить чужой фон. Только при одном условии – сознание объекта должно быть в Потоке. Не сунься я туда при Феликсе, дара бы не лишилась. Уверена, он спровоцировал меня специально. А я наивно повелась!

– Не нравится мне этот Совет, – недовольно пробурчала я.

– Просто ты не умеешь использовать имеющиеся ресурсы, – огорошил Паша, сдобрив сказанное ядовитой ухмылкой. – Зачем сломя голову бегать по городу в поисках убийцы, когда рядом есть те, кто жаждет этим заняться? К тому же мы вообще зря дергались. Нам ничего не угрожало.

– Как ты можешь так говорить?! Тридцать человек погибло!

– Неужели тебя это волнует? – издевательски спросил он. – Единственное, чем ты была увлечена, это спасением какого-то неудачника.

– Я хотела по-хорошему выяснить, что Влад знает! – возмутилась я, осознавая, что иду прямо в расставленную ловушку. – Не пытаясь его угробить.

– Ты снова неверно расставила приоритеты. И пока тратила время на свое «по-хорошему», каждую ночь умирали люди. Узнай мы сразу, что случилось с Димой, обошлось бы меньшими жертвами.

– Я бы вычислила Вениамина в первый вечер, если бы ты не вмешался!

– А не останови ты меня тогда в баре, удалось бы избежать двадцати с лишним смертей. Скажи еще, что я не прав.