Вторая закрыта
Шрифт:
Ксана положила лист на тетрадку и еще раз порылась в ящике, пытаясь отыскать какие-нибудь бумаги. Наконец, под грудой запечатанных бутылочек, заполненных чем-то черным, она отыскала несколько очередных газетных вырезок.
Там изображался все тот же Яков. Только в черной рамочке. И куски текста, говорящие о том, что Яков Михайлович погиб от пули неизвестного снайпера в подъезде собственного дома.
Уронив ветхие листы, Ксана медленно вытащила новую сигарету из пачки, прихваченной с кухни, и, перегнувшись, прикурила от свечи.
Резкий удар раскрывшейся и закрывшейся входной двери заставил ее вздрогнуть и едва не выронить сигарету из пальцев.
Ксана поднялась на ноги, чтобы увидеть, как в неясной полутьме в помещение плавно вливается сотканная из лиловых и фиолетовых линий фигура, несущая на воздетой лапе проткнутого и подрагивающего Виктора.
Все сомнения и мысли тут же исчезли из ее головы, и с протяжным воем, подхватив свечку, она ринулась на тварь, пытаясь проткнуть ее призрачное тело, хоть как-то повредить ей, заставить выпустить Витю.
Ошеломляющий удар, заставивший ее упасть ничком, даже не произвел на нее впечатления, потому что ее разум внезапно наполнился чем-то странным, как только ей удалось коснуться тех материй, что составляли тело существа.
Горечь, холод, пустота.
Холод, пустота.
Пустота.
Тряхнув головой, она приподнялась, упершись ладонью в ледяной пол.
«Это мои мысли и ощущения?»
Ксана даже не заметила, что улетевшая к стене свеча погасла. Как ни странно, она продолжила видеть комнату, тварь и агонизирующего Виктора на ее когтях в той же полутьме, что и при её свете. Впрочем, она не думала об этом, поднявшись на ноги.
– Что тебе нужно, Уриэль?!
Визгливо, сорванным голосом, выдохнула она, шаря руками по телу в поисках заколки. Слабое оружие против «демона из Высокого Чертовского Дома», но ей было всё равно. Особенно с учетом того, что ей прямо под ноги шмякнулись два куска кровавой плоти, в которых она уже без всяких новых чувств признала отсеченные кисти Вити, которые так часто…
Нет, не плакать и не думать – вот что ей необходимо. И сорвав из-за пояса найденную заколку она нацелила ее острым концом туда, где светились два сиреневых глаза посреди очерченного контура головы.
– Что. Тебе. Нужно. Уриэль. – Вновь выдохнула она, старательно отводя глаза от трепыхающегося в воздухе любимого.
– Ты.
По комнате прошелся тихий шепоток, одновременно с приливом холода, заставившим ее тело мгновенно покрыться мурашками.
Под ноги Ксане упал, небрежно сброшенный с когтей твари, Виктор. Хриплое дыхание вырывалось из его изувеченной груди. На губах выступала кровавая пена. Он приоткрыл глаза, и дернул сочащейся нутряными соками культей.
– Ксана…
Она упала на колени, даже забыв на мгновение о том, что происходит вокруг,
– Витя…
Тварь бесшумно подплыла к ним, склонившись, и возложив свои когти-лезвия на плечи девушки. Ксана вздрогнула, но не изменила позы, продолжая сжимать кровоточащее предплечье любимого человека.
«Сделка произойдет, когда ты будешь готова. Баланс будет выправлен».
– Какая сделка?! – Зашипела Ксана, притягивая к себе едва шевелящегося Виктора.
«Сначала ты пройдешь необходимое – для разговора об этом».
Вновь в ее разуме все зашло холодом, отстраняя ее от эмоций и реальности. Как будто ее мысли были вырваны с корнем одним только прикосновением, легким и аккуратным, твари.
Тварь, плавным, почти что нежным движением фиолетовой структуры, составляющей ее призрачную плоть, схватила Виктора за голову, поднимая трепещущее тело. Глаза человека широко распахнулись, глядя в упор на Ксану. С его губ сорвался тихий хрип: «Ксана…».
Она не успела даже понять, что происходит, когда демон, также аккуратно и быстро всадил когти в ее живот, продолжая удерживать Виктора глаза в глаза, так, что его срывающее дыхание колебало ее челку и проносилось по щекам.
Боль затопила внутренности Ксаны, смертельная и убийственная. Наверное, она бы потеряла сознание, если бы не это странное ощущение холода и отстраненности…
«Начни жить» – ее разум затопила новая волна льда, вышибающая остатки мыслей и эмоций.
И Ксана дернулась. Из ее горла раздался сип, переходящий в рычание. Она ощутила главное – желание жить, несмотря ни на что. Это искрящееся инеем чувство заполнило все ее существо.
Несколько толчков, попытка ударить заколкой за спину – все неудачно. Тварь даже не реагировала на это, продолжая мягко разрезать ее внутренности.
Лед и боль.
Забившись в судорогах, она бросилась вперед, пытаясь отпихнуть тварь и соскочить с ее когтей, но только насаживаясь на них всем телом, глубже, почти что насквозь. Кровавая пелена начала застилать ее зрение, не давая даже видеть.
С очередным рывком, она высвободилась, подгребая и валя на пол под себя что-то. Она сделала это – больше нет ощущения изморози в животе. Удар, еще удар! Ее руки рвали и били врага, ненавистную тварь, пытаясь повергнуть ее, пока она не очухалась!
Выкинув обе ладони, она вцепилась ногтями во что-то мягкое, и, потянув на себя, вырвала ошметки враждебной плоти.
Внезапно зрение прояснилось и она, дернув головой, увидела что держит в ладонях. Окровавленные глаза. Человеческий. И сидит она верхом на Викторе, раскинувшем руки под ней. Его лицо было изорвано в клочья с нечеловеческой силой, пустые окровавленные глазницы и свороченные скулы…
И это сделала она?
Ужаснуться Ксана не успела…
– Глаза не соврут. – Кто это сказал? Она?