Вторая жена доктора Айболита

Халь Евгения

– Ну ты и поросенок! – возмутился Марк. – Чего ж заранее не предупредил, что летишь к нам? Я бы встретил тебя, привез к себе. Кстати, ты где? Хочу, чтобы ты у меня остановился.

– Не могу. Я тут по работе. Сопровождаю пациентку.

– Ну так вези ко мне и пациентку тоже. У меня же дом свой под Иерусалимом, на холме. Всем места хватит. Детей тебе покажу. А то дочку ты живьём не видел никогда. Только на фотках. Ей уже пять лет. А сына моего ты видел, когда он родился. А сейчас козлина такая здоровая. Не поверишь, какой осёл вымахал. Алинка моя наготовит .

Ей же только повод дай. Я прямо сейчас пришлю за тобой служебную машину с водителем. Ты где вообще?

– В Ришон-ле-Ционе.

– Ну по вечерней трассе без пробок за час доедете.

– Не понял, откуда это у простого израильского полицейского служебная машина с водителем? – удивился Айболит.

– Чего это у простого? – обиделся Марк. – Я, голуба моя, заместитель начальника полиции Иерусалима и округа. Это тебе не жук чихнул! Так что прошу уважать мой высокий социальный статус.

– Респект! – одобрил Айболит. – Но все равно не могу. Здесь сложная ситуация. Я потом тебе расскажу. Давай завтра встретимся?

– С радостью. Набери меня, когда освободишься.

Маша

Ночью я почти не спала. Лишь перед рассветом ненадолго задремала. И когда в шесть утра одетая и бодрая Раиса зашла в мою комнату, я сразу села в постели.

– Ты что так рано, тетя?

– Вставай давай, – она присела на краешек кровати. – Дел по горло. Сначала завтрак приготовить. Потом платье выбрать по каталогам. Потом поехать примерить. Прическу нужно придумать. Опять-таки посмотреть по свадебным салонам, где какие цены и что предлагают.

Лучше бы этот день никогда не начинался! Я наскоро умылась и оделась. Мы пошли в главную половину дома. Анжела уже крутилась на кухне. На сковороде шипели блины.

– О! Вы вовремя, – обрадовалась она. – Мясо крутите для начинки. Электромясорубка уже на столе. Амир любит с утра блины с мясом. Сейчас тесто подойдет, накручу ловаш с луком. Лук еще пожарить нужно. Раиса, в холодильнике куриные шницели. Возьми оттуда, тоже пожарить нужно. А ты, Маша, салат нарежь. Помидоры и огурцы вон помытые уже, – она кивнула на большой мраморный разделочный стол посреди кухни.

Я взяла деревянную доску и принялась резать салат, складывая нарезанные кусочки в стеклянную миску.

– Эй, ты что делаешь? – Анжела грозно нахмурилась, подойдя ко мне. – Кто так режет? Это что вообще? – она схватила восьмушку помидора и потрясла перед моим носом.

– Анжела, ты чего кричишь? – вступилась за меня Раиса. – Не умеет она резать салат по-израильски. Мы дома так режем: половина, четверть, восьмушка. А ты вот так делай, Маша, – она взяла нож и начала мелко крошить помидоры малюсенькими кубиками размером с горох. – Это у них в Израиле крошку едят вместо салата. И огурцы так же нарежь.

Я начала резать так, как показали, но нож выскользнул из моих рук.

– Вот безрукая! – прошипела Анжела. – Кошмар какой!

– Ничего! Нож упал – это к ней мужчина спешит, – снова вступилась за меня Раиса, но тут же прикусила язык.

Шутка

была неуместной. Тете лучше бы промолчать. Анжела закусила губу и отвернулась.

– Ой-вай-вой! – прошептала Раиса и хлопнула себя ладонью по губам.

Глупая ситуация. Чтобы разрядить обстановку, Раиса преувеличенно бодро сказала:

– Нужно составить список дел, чтобы ничего не забыть. Маша, возьми лист бумаги. Будешь писать, что сегодня, что завтра. А то запутаемся. Платье, свадебные салоны, прическа. Что там еще?

– Волосы ей нужно покрасить, – Анжела взяла себя в руки и повернулась от плиты ко мне.

– Зачем? Я никогда их не красила, – возразила я.

– Оно и видно, – Анжела подошла ко мне и приподняла мои волосы. – Блёклая очень. Поярче нужно. Так… что с лицом? Подойди к окну, на свет посмотрю, – она потащила меня к окну и открыла жалюзи.

Яркий солнечный свет залил кухню. Я зажмурилась.

– Ай -яй -яй! – покачала головой она. – Раиса, ты что ей перед помолвкой лицо ниткой не чистила? Как так?

– Так у нее ничего не растёт! – пожала плечами Раиса. – Гладкая она. В маму пошла. У той так же было.

– Где там гладкая? Пушок у нее, – Анжела провела рукой по моим щекам и я невольно вздрогнула.

– Нормально у меня все, – я попыталась отойти от окна, но она не отпустила.

– У тебя на лице персик. В Москве не так видно. Там пасмурно. А здесь яркое солнце. Как выйдешь днем на улицу, так все сразу увидят, что у тебя на щеках колосится спелая пшеница. А женщина должна быть гладкой, как шелк! Я тебя сама ниткой почищу.

Этого только не хватало! Она мне лицо уничтожит! Эту процедуру удаления волос на лице с помощью суровой нитки я регулярно наблюдала у Раисы. Сама на себе она это делать не умела, да и больно это самой себе. Поэтому к ней каждые две недели приходила подруга и тогда квартира тетки оглашалась ее криками.

– А что наши и здесь ниткой чистят? – удивилась Раиса. – Я думала, что у вас здесь лазеры-шмазеры, воски и прочая ерунда.

– Да ой, все эти новомодные методы лицо сжигают. Или прыщи дают, – отмахнулась Анжела. – Наши еще и местных на это дело подсадили. Этого же никто больше не умеет. Только наши горские и еще бухарские. Так вот в парикмахерских как начали делать, так местные ломанулись и забросили свой воск и лазеры. Наши девочки здесь миллионы на этом рубят. Потому что после нитки ни раздражений, ни воспалений, ни ожогов. Лицо горит, конечно. Но это даже полезно. Кровь разгоняет и омолаживает.

Айболит

 Он проснулся от чудного запаха. Спать в этой стране решительно невозможно. Он оставил жалюзи открытыми и солнце залило всю комнату. С ума сойти! Середина октября, а здесь лето. А в Москве уже давно слякоть и дождь. Он наскоро привел себя в порядок и вышел в сад. Стол уже был накрыт.

– Вовремя вы, доброе утро! – улыбнулась Маша. – А я уже хотела вас звать.

Айболит в ужасе осмотрел стол. Как можно столько есть с утра, да еще в такую теплынь?