Вторая жена Пушкина
Шрифт:
– - Как это?
– - она закрыла лицо руками.
– - Господи, стыд какой! Какой стыд!
– - Не обижайся. Просто у нас в Америке все сошли с ума, и с сексуальными домогательствами очень строго. Я бы не хотел сидеть за изнасилование в тюрьме, если ты утром передумаешь и пойдешь в полицию...
– - В милицию, -- поправила она.
– - Да, конечно, в милицию.
– - Ни в какую милицию я не пойду.
– - Знаю! Но пожалуйста... На всякий случай.
Диана хмыкнула, решительным шагом подошла к выключателю. Вспыхнул свет. Она наклонилась
– - Что писать?
– - охрипшим вдруг голосом спросила она.
Тодд молчал, не зная, как по-русски пишутся официальные бумаги. Да и на английском он таких бумаг не видел.
– - Напиши что-нибудь... Ну, что добровольно...
– - Может быть, после?
– - Нет, до...
Лицо ее вдруг озарилось.
– - "Я, Диана Моргалкина, гражданка Российской Федерации, -- медленно произнесла она казенным голосом и написала, -- вступила в интимные..." Как лучше -- "в интимные" или "в сексуальные"?
– - Лучше "в сексуальные", -- посоветовал Данки.
– - Интимные -- это может быть все что угодно...
– - Значит, "вступила в сексуальные отношения с гражданином США Тоддом Данки по собственному желанию. Никаких юридических и материальных претензий я к мистеру Данки не имею". Годится? Подпись... Как будто это у нас уже было, да?
Она расписалась, Тодд сложил и спрятал бумажку в карман пиджака.
– - Раздеваться не будем, -- строго сказала она.
– - Отвернись, я сниму колготки. Просто сблизимся, и привет.
– - Как сблизимся?
– - не понял он.
– - Тебе лучше знать, как...
– - А твой boy-friend Пушкин?
– - Тодд не то чтобы пошутил, просто вырвалось.
– - Он мне разрешил...
Диана опять села на диванчик, ждала. Тодд все еще медлил.
– - Смотри!
– - она расстегнула две пуговицы и руками подала ему груди.
– - Неплохо смотрится при свете луны, да? Ну что же ты стоишь, как истукан? Делай что-нибудь!
– - Что это -- "истукан"?
– - он не знал такого слова.
Ее немного знобило, и она не ответила. Подняла руки, положила ладони ему на уши и держала так, пока он не ожил и не решился действовать.
– - Ты что же?
– - через некоторое время спросил он, коснувшись губами ее уха.
– - Никогда?
– - Никогда.
– - Эх ты, а еще древнеримская богиня любви!
– - Ну и что? Диана -- символ девственности.
– - Зачем же хранить девственность две тыщи лет?
– - Дурак ты! Неужели все американцы такие? Понимаешь, сим-вол...
– - Символ-то ладно. Но реально зачем?
Диана закрыла глаза и долго не отвечала. Потом прошептала:
– - Так получилось...
Диванчик оказался скрипучим. Не понятно, как Пушкин на таком неудобном отдыхал. Диана ничего не почувствовала, кроме сопения Тодда возле своего уха.
– -
– - удивилась Диана.
– - Не знаю, не пробовал, -- пробормотал Тодд.
– - Таких мужчин нету.
– - А я есть.
– - Выходит, и у тебя так получилось?
Получилось быстро, неудобно, нескладно, нелепо, глупо, противно, грязно, мерзко, вообще отвратительно. Но ведь это был не он, не ее Пушкин, успокаивала она себя, а только минутный его заместитель. Она быстро натянула колготки и опустила платье.
– - У тебя есть пять долларов?
– - спросила она.
Донор усмехнулся, вытащил из бумажника, протянул ей.
Диана погасила свет, взяла Тодда за руку и, держа в другой руке зеленую пятерку, повела в полутьме к выходу. Милиционер спал, она хлопнула его пятеркой по фуражке. Он встрепенулся, выключил сигнализацию и открыл дверь. Она сунула ему в руку купюру.
– - Я тебя доведу до метро, -- Диана взяла Тодда под руку, но тут же, вспомнив Пушкина, отпустила.
– - Иди за мной, а то еще заблудишься...
По тротуару они шли молча, на некотором расстоянии друг от друга. В сквере у Казанского собора Моргалкина остановилась, поглядела на небо, начала что-то бормотать.
– - Ты что, молишься?
– - Видишь, какая луна? Это я сама с собой разговариваю, ведь Диана -это богиня Луны. Я -- Селена.
В метро "Невский проспект" в этот поздний час спешили редкие прохожие. Протрезвев от холода и дождя, поеживаясь, Данки смотрел на Диану настороженно. Зря я с ней спутался: странное она существо. Не лицемерная, тут что-то другое...
– - Извини меня, -- сказал Тодд.
– - Нет, это ты извини меня, -- возразила Моргалкина, глядя в сторону.
– - Мне не следует тебе этого говорить... Я хотела, чтобы ты помог мне родить ребенка.
– - В каком смысле?
– - он испугался.
– - Боже, какой ты недогадливый: в прямом. Я хотела от тебя забеременеть. Наверно, я отвратительная любовница и вообще никудышная баба. Как только свет терпит таких, как я?
Она резко повернулись и побежала. Тодд постоял еще минуту, тупо глядя ей вслед, в растерянности пожал плечами и вошел в вестибюль метро.
На следующее утро Данки улетел рейсом "Аэрофлота" в Сан-Франциско.
11.
Моргалкина вернулась домой в полном разладе с собой, а почему, не понимала. Ведь все получилось, как она хотела. Только гармония в душе ее нарушилась. Червь проник в душу, точил ее, а душа и без того раздиралась сомнениями. Пушкин встретил ее молча, глядел с осуждением. Но ведь сам виноват! Сам вынудил, подтолкнул к такому шагу. Ей не хотелось ни оправдываться, ни вообще с ним разговаривать. Первый раз она не почувствовала радости, когда осталась с Пушкиным наедине. Она решила, что ляжет спать одна. Диана постелила постель, разделась, укрылась одеялом, а он, одетый в зеленый с красным камер-юнкерский мундир, стоял и смотрел. Тогда она сжалилась: поднялась, раздела его и уложила в постель.