Вторая жена Пушкина
Шрифт:
– - Ты меня не путай! А бутыль за это будет? В костюмерной они наверняка три шкуры сдерут.
– - У меня есть деньги. Брат переправил.
– - Откуда?
– - Из Мексики.
– - А чего он там не видал?
– - Работает. Туда русские геодезисты бегут, потому что там платят.
– - Может, и мне в Мексику податься? Что я, слабже Сикейроса? Такое могу намазать, что закачаются!
Косолапый Дасюк вразвалочку пересек мастерскую, пнул ногой дверь и скрылся. Моргалкина в панике, прижав ладони к шее, осталась наедине с обнаженным Пушкиным.
– -
– - Я понимаю, что вам холодно. Потерпите немножко.
От Пушкина пахло олифой.
Моргалкина стащила свое пальтишко и накинула на Пушкина, обвязав вокруг его талии пояс. Теперь, хотя вид у поэта был странный, на него стало удобнее смотреть. Диана вытащила из сумочки флакончик с духами "Climat", давно ей подаренный пушкинистом Конвойским, и прыснула Пушкину на небрежно раскиданные каштановые локоны. Пушкин поморщился, наверно, ему не понравилось, что духи женские.
Дасюк вернулся, волоча пластмассовый мешок.
– - Всю костюмерную бабоньки перевернули. Насилу нашли. Был, говорят, у них спектакль по Пушкину, давно не идет. А куда костюмы подевались, никто не помнит. Может, говорят, давно сперли. И вот нашли все-таки. Надо будет с ними расплатиться...
Открыв сумочку, Диана вынула деньги, оставив себе на такси.
Она сдвинула на столе пустые бутылки, корки хлеба и аккуратно разложила парадный мундир темно-зеленого цвета с красными обшлагами и высоченным воротником. Золотое шитье с падающими по краям кисточками придавало вид торжественный. К мундиру прилагались белые суконные рейтузы, слегка поношенные и сильно мятые. Дасюк бросил на пол башмаки и извлек из кармана белые чулки. Диана нашла в мешке мятую шляпу, тоже обшитую золотом. К шляпе, в подвязанном к ней пластмассовом мешочке, прилагался белый плюмаж.
– - Плюмаж не надо, это украшение для лошади, -- Дасюк оторвал плюмаж от шляпы.
Положив Пушкина на стол, она натянула на него белые рейтузы, потом поставила и надела мундир.
– - Совсем другое дело!
– - сказала она, любуясь им.
Пушкин стоял босой.
– - Сапоги не забудь, -- напомнил Дасюк, -- с собой возьми.
– - Да он же замерзнет, холод на дворе.
Дасюк посмотрел на Диану внимательно, но возражать не стал. Она натянула Пушкину чулки, потом сапоги. Он не сопротивлялся, наоборот, она чувствовала, старался ей помочь.
– - Красавец твой Пушкин, -- наклонив голову набок, глядел на них Дасюк.
– - А в жизни-то был уродом.
– - Сам ты урод!
– - Слушай, -- Дасюк посмотрел на ее счастливое лицо с подозрением.
– - А если взаправду, зачем он тебе? Мужика что ль нету? Я лучше могу, чем этот фанерный... Давай прямо сейчас, а?
Он взялся волосатой рукой за пряжку ремня.
– - Не болтай глупости!
– - сухо отрубила Моргалкина, не рассердившись, но и не приняв предложение за комплимент.
– - Сказано тебе, для выставки. У тебя всегда только одно на уме.
– -
– - фыркнул Дасюк.
– - Я и выпить всегда хочу.
Он помог ей вынести свое произведение на улицу и остановил такси.
– - А куклу куда?
– - спросил шофер.
– - В багажник? Пополам согнется?
– - Да вы что!
– - возмутилась Диана.
– - Мы на заднем сиденье вполне вместе устроимся.
Александр Сергеевич не сгибался, поэтому поместился несколько наискосок. Одной рукой держа его под руку, другой Диана пошевелила пальцами Дасюку.
– - Бутыль когда завезешь?
– - крикнул Дасюк, захлопывая дверцу.
Она не ответила.
– - Для демонстрации что ли?
– - не оглядываясь, спросил таксист, выруливая в поток машин.
Городского извозчика ничем не удивишь. Спросил он не потому, что заинтересовался, а просто для разговора. Вместо ответа она сухо назвала улицу, и он больше не возникал.
В лифте Пушкин с Дианой стояли рядом, плечом к плечу. Моргалкину волновало, как он найдет ее комнату, которую она давно не убирала. К счастью, был поздний вечер, и в коридоре соседей не оказалось. Она с ними не очень ладила и старалась общаться как можно реже. А теперь вообще никого на порог не пустит.
Прислонив камер-юнкера к шкафу, Диана положила ему руки на плечи.
– - Ну вот мы и дома, Александр Сергеич. Вам здесь нравится? Покушать желаете? Сейчас я чего-нибудь сготовлю. С прислугой, извините, проблемы...
Она только теперь почувствовала, как голодна: с утра, кроме кофе, ничего во рту не было. Заглянула в холодильник, там у нее был вчерашний суп, вынула кастрюльку, побежала на кухню. Вернулась, быстро поставила две тарелки, ему и себе, отрезала хлеба, передвинула Пушкина к столу, начала есть. Он стоял совсем рядом и неотрывно смотрел на нее.
– - Не хотите со мной есть, ну и не надо, -- она обиженно скривила губы.
– - Я понимаю, вы человек избалованный. Но вообще-то привыкайте. В рестораны вы водить меня не будете. Знаете, какие сейчас цены? Лучше становитесь домоседом. Ведь вы всегда мечтали обо мне, и вот я перед вами.
Бледная Диана
Глядела долго девушке в окно.
(Без этого ни одного романа
Не обойдется; так заведено!),
– - продекламировала она.
– - Ну от шампанского вы, надеюсь, не откажетесь?
Она вытащила из холодильника бутылку, купленную заранее, поставила два бокала, с трудом, пустив пробку в потолок, открыла и неловко налила. Шампанское зашипело, пена поплыла через края на клеенку.
– - Извините, что дешевое. Зато импортное, из Венгрии. Давайте выпьем, Александр Сергеич! Выпьем за то, чтобы все у нас с вами было, как у людей!
Он кивнул. Диана выпила свой бокал, глядя Пушкину в глаза, закашлялась и, поскольку второй бокал оставался полным, выпила и его. Пузырьки защекотали в носу. Стало хорошо и легко. Кастрюльку с супом она поставила обратно в холодильник. Подошла к Пушкину, обняла за шею, прижалась к нему, поцеловала в щеку.