Вторая жена. Книга 3
Шрифт:
«Мой принц пошел в отца силой духа», – подумалось мне, но вслух произнесла:
– Да, мой повелитель!
Вазир приблизился, положив руку на мое плечо, чуть сжал, словно пытаясь поддержать перед страшной новостью, а затем сказал:
– Я приказал моим стражникам отвести тебя в горы. Там есть место, пещера, где ты можешь спрятаться, – и прежде чем я осмелилась возразить, продолжил. – Мой сын слишком любил тебя, и я считаю, что его память достойна того, чтобы ты осталась жива.
Я подняла глаза и посмотрела ему в лицо, отмечая борозды морщин, ставшие еще более глубокими от огня светильников
– Моя жизнь ничего не стоит, повелитель, – сказала я уверенно. – Позвольте мне, наравне с женщинами вашего народа с мечом в руках встретить врага.
Мужчина убрал руку, уронив ее вдоль тела, безвольную, словно плеть.
– Это верная смерть, для тебя, принцесса!
– Я прошу об этом осознанно, – ответила тихо. – И какая я принцесса без своего принца, без Шаккара?
Он некоторое время просто стоял и смотрел на меня. Наверное, думал о том, как отказать в ответ на мою просьбу, но неожиданно произнес:
– Хорошо, – голос его сухо заскрипел. – Это твой выбор! Да простит меня мой сын, память которого я чту.
– Благодарю вас, повелитель, – я опустилась на одно колено и, словно воин, дающий кляву своему предводителю, поцеловала край его одежды, выглядывавший из-под доспехов. Затем встала и попятилась спиной к выходу, ощущая на себе тяжелый взгляд Вазира и не смея поднять на него глаза из опасения, что он передумает и заставит меня уйти в горы.
Наверное, эта пещера не так велика, раз он не пытается укрыть в ней хотя бы детей. Или пытается, просто я не знаю об этом? Впрочем, какая теперь разница, если я сделала свой выбор, только вот погибать я не собиралась и перед тем, как отправиться к границе скал, должна была заехать в Исхану и задать ему всего лишь один, но такой важный для меня вопрос.
Давлат следил за тем, как его воины начали наступление. Толпа, больше похожая на огромную волну, двинулась прямо на скалы, устремившись в место, где располагался проход в Хайрат. Узкая расселина не могла пропустить много воинов, что делало идущих первыми смертниками, но мудрец не сильно переживал по этому поводу: людей у него было предостаточно, в отличие от Вазира и его защитников.
– Господин! – Наима появилась за плечом старика, поклонилась и встала за плечом, устремив свой взор туда, куда смотрел мужчина. Она видела перед собой только тысячи огней, текущих вперед. Ночь еще властвовала над песками и свет факелов освещал нападавшим дорогу.
– Где Малах? – спросил Давлат, не глядя на ведьму.
– Я не знаю, – ответила она тихо. Змей мог быть где угодно: за ее спиной, или под ногами, в толще песка, пробивая себе дорогу следом за воинством. Если бы не защита Давлата, она опасалась бы ходить, зная, что в любой миг пески под ее ногами могут разверзнуться и чудовищный змей выползет наружу, чтобы поглотить ее. Но защита действовала и Наима даже позволяла себе наблюдать за страшной тварью, но провоцировать змея не спешила, стараясь обходить его стороной. В тот единственный раз, когда она осмелилась встать перед ним и заглянуть в глаза, до сих пор отзывался дрожью в ее теле.
Она понимала, что боится Малаха. Боится так, как давно не боялась никого
– Смотри туда, – указал рукой на свое воинство мудрец.
Ведьма проследила за направлением его руки.
– Скоро Хайрат будет наш, – произнес Давлат уверенно. – Я займу трон и мне будут подчиняться остатки этого народа. Я смогу возродить былую славу и мощь, я верну им их бога, который, – тут мужчина усмехнулся, – который подчиняется мне.
Наима подняла взгляд и увидела диск луны. Давлат не зря выжидал: сегодня в полнолуние все и свершится. Будет так, как сказала Сарнай.
Защитники города еще не знали, что уже обречены.
Я спешилась перед входом в храм. Соскочила на землю, не потрудившись привязать своего жеребца, твердо уверенная, что сопровождавший меня варвар успеет перехватить поводья.
В темноте ярко горел факел, освещавший вход в храм, и я уверенно поднялась по каменным ступеням, а после схватилась за кольцо на двери и потянула на себя, открывая ее.
Внутри оказалось темно, и чтобы осветить себе путь, я вытащила из стены факел, после чего шагнула в темноту, осматриваясь по местам и раздумывая над тем, где мне искать Исхана.
Свет от огня осветил пустое помещение, где находился алтарь и огромная каменная фигура божества. Невольно поежилась, когда в каменных глазах отразилось пламя. На какое-то мгновение мне показалось, что Великий Змей ожил и следит за мной своими красными кровавыми глазами, но я прогнала прочь этот страх, крепче сжала факел и закричала:
– Исхан!
Где-то в глубине храма отозвалось эхо, а когда его дразнящие повторения затихли, снова наступила тишина.
– Исхан! Выходи! – крикнула снова. – Что ты сделал со мной, жрец? В кого ты превратил меня? – не удержалась от злости. И снова услышала эхо. Казалось, храм был огромным и простирался куда-то в глубину. Я нахмурилась, понимая, что совсем не помню, какой он был внутри.
Снова все стихло, и я продолжила поиски, следуя в какой-то коридор, и надеясь найти того, кого искала.
Через несколько шагов увидела, что проход разветвляется и левый проход уходит куда-то вниз, откуда пахнуло сыростью и холодом. Так как была ночь, я не сильно удивилась прохладе, но идти вниз не решилась, понимая, что вряд ли мужчина окажется там. А потому, повернула направо, следуя своему предчувствию.
– Исхан! – позвала еще раз, достаточно громко, но эха в коридоре не было. – Ты нужен мне! Объясни, что происходит!
И снова прошла вперед, понимая, что, возможно, просто трачу время на глупости, в то время как воинство Давлата убивает защитников города. Сделала еще несколько шагов и остановилась перед вырубленной в камнях комнате без дверей. Вспомнила, что именно в ней я очнулась, когда пришла в себя после потери ребенка. Воспоминания ледяной рукой сжали сердце, и я судорожно вздохнула успокаиваясь. Затем посмотрела по сторонам.
Исхана здесь не оказалось.
«Он знает, что я пришла. Слышал меня. Не мог не слышать! – подумала я. – А, значит, не хочет показаться на глаза. Где-то в храме есть потайные ниши, или он сидит там, внизу, в сырости и ждет, когда я уйду!».