Вторая жена. Книга 3
Шрифт:
Тахира вздохнула.
– Жаль ее.
– Себя пожалей! – резко произнес мужчина. – Когда я увидел тебя там, среди истерзанный тел львиц… – сказал и оборвался на полуфразе. Замолчал, словно понимая, что сказал лишнее, но Тахира была слишком уставшей и закрыла глаза, не заметив страх в его взгляде, не расслышав тон его голоса. Ее снова клонило в сон и, осознавая себя в безопасности, она не стала противиться этому.
Сон – это лучшее лекарство, так всегда говорил и ее отец, и ее братья. Принцесса приготовилась снова провалиться в спасительную темноту, но чья-то сильная рука опустилась на ее плечо, сжала и чуть встряхнула, заставляя
Акрам склонился над принцессой и что-то говорил ей. Девушка мало что могла понять, звук его голоса и слова звучали удивительно расплывчато, но когда муж еще раз и чуть сильнее встряхнул ее, прогоняя остатки сна, Тахира открыла глаза и возмущенно пробормотала:
– Оставь меня в покое!
– Тебе надо поесть, – сказал Акрам. – Выпьешь бульон и еще поспишь. Твоему телу нужны силы, чтобы бороться!
Ее снова бесцеремонно завертели, приподняли, под спину подложили седло и какую-то шкуру, свернутую в несколько раз для мягкости. А затем аромат, тот самый, невероятно вкусный, от которого снова ожил желудок, требуя пищи, ударил в ноздри и Тахира увидела, как Акраму подносят миску с варевом, источавшим умопомрачительный запах. Впрочем, девушка была так голодна, что съела бы сейчас все, что угодно. Но бульон оказался густым и сытным. Тот, кто его варил, щедро посыпал травяных приправ, добавивших к мясному вкусу неповторимый оттенок.
– Ешь! – Акрам принялся кормить жену с ложки, а она послушно ела и лишь смотрела на принца, стараясь прочитать по выражению его лица самые сокровенные мысли.
Глотая очередную ложку бульона, принцесса опустила взгляд и тут заметила красный, воспалившийся порез на шее мужа. Невольно вздрогнула, вспомнив, чья рука оставила его и снова переместила взгляд на принца.
«Я хотела только припугнуть его! – подумала она. – Заставить повернуть назад… Я не хотела его ранить!».
– Ешь! – словно прочитав ее мысли, с нажимом проговорил Акрам и Тахира послушно открывала рот и ела.
– А теперь – спи! – он поставил миску на землю, а сам помог девушке лечь, забрав седло и укрыв ее одеялом.
Где-то вдали снова громыхнуло. Было непривычно холодно, и принцесса не удержалась от вопроса.
– Скоро будет гроза!
– Я знаю, – Акрам встал.
– Дожди очень редкое явление в этих краях, – продолжила она, ощущая, как после сытной еды снова клонит в сон, только теперь никто не мешает ее уснуть. Муж добился своего, накормил супругу и теперь позволит спать столько, сколько нужно. Только вот гроза, приближавшаяся неотвратимо, продолжала наполнять воздух неповторимыми запахами сырости и тумана.
– Ливень будет сильным, – снова сказала девушка. – Нужно укрытие, иначе промокнем до нитки.
Акрам увидел, как ее веки тяжело опустились и спустя мгновение девушка уснула. Даже раскат грома не смог разбудить ее, только переполошил лошадей.
Принц обернулся к своим людям, а затем посмотрел вдаль, туда, где у самого горизонта, зловеще темнели облака, пронизываемые яркими росчерками молний. Первый порыв ветра взметнул пламя костра и поднял песок, заставив людей прикрыть ладонями глаза.
– Надо уходить, – произнес Акрам и уронил взор на жену, которую не могли разбудить ни ветер, ни гром. Он сомневался, что даже ливню будет это под силу.
Дыхнул холодом и сыростью ветер. Молнии стали сверкать все чаще, а темные тучи приближались к лагерю роккарцев с неумолимой скоростью.
Ранее
Опустившись прямо на пол, я почти не чувствовала, как щиплет кожу в местах порезов. Только вспоминала со стыдом и отчаянием, как проходила по улицам города, успевшего стать мне таким же родным, как и Роккар, а его люди, те, кто остался в живых, жалкие крохи некогда величественного народа, выходили навстречу грозному войску победителя и смотрели, как ведут тех, кому повезло выжить.
«Повезло ли?» – подумала я и усмехнулась. Вспомнился ужасный змей, именовавшийся как Малах. Вот она – моя смерть. Думала ли я еще несколько месяцев назад, что за такой короткий срок смогу все обрести и все потерять? Что стану женой лучшего из мужчин, повелительницей его сердца, а после судьба перекроит мои мечты, лишив меня долгожданного ребенка, сделав вдовой и после лишив последнего, что имеет каждый человек: возможности умереть своей смертью.
Вздохнула и откинулась назад, облокотившись на стену. Прикрыла глаза, подумав о рыжеволосой предательнице и жалея, что не смогу добраться до нее, чтобы отомстить за обманутый народ, за преданную веру.
К тому же для меня до сих пор оставалось тайной, выжил ли Вазир и где сейчас находится Аббас.
«Может быть, его тело сейчас лежит там, у входа в город, где высокие скалы образую проход и дорогу в Хайрат?» – мелькнула горькая мысль.
Жаль, что не успели попрощаться и не смогли сражаться рядом, встав спиной друг к другу! Вряд ли он выжил. Сарнай этого не допустит, никогда, особенно зная его дружеское отношение ко мне, второй жене нашего общего мужа.
Услышав странный скрип, я насторожилась и подняла взгляд. Чьи-то тихие шаги, легкий скрежет и вот факел плывет в моем направлении, в чьей-то руке. Пламя осветило волосы цвета огня и мне на мгновение показалось, что голова воительницы горит, но это просто блики сверкали на ее тяжелых волосах.
Она приближалась почти крадучись, но в тоже время не скрываясь. Голова поднята, а ледяные глаза сверкают превосходством.
– Зря Давлат не поставил у твоей клетки стражников, – это были ее первые слова.
Сарнай остановилась в паре шагов от решетки, служившей нам обеим преградой. Только в отличие от первой жены, я уйти не могла.
Я не потрудилась встать и смотрела на предательницу чуть прищурив взгляд, всем своим видом показывая ей, как мне противны такие люди, те, кто не ценит свой народ. Сарнай это поняла. Я догадалась по ее взгляду, вспыхнувшему слишком ярко.
Она была одета в чистые одежды, на поясе вместо меча длинный кинжал в ножнах, волосы распущены и горят огнем. Женщина широко расставила ноги на ширине плеч, словно собиралась вступить со мной в поединок. Я же продолжала смотреть на нее, стараясь одним презрением во взоре, выразить то, что чувствовала по отношению к подлой предательнице. Если раньше я могла уважать ее за храбрость и мужество, то теперь в моих глазах она была более чем жалкой при все ее кажущейся силе.