Вторая жена. Книга 3

Завгородняя Анна Александровна

 Точно Ирада не знала, кто и откуда присылает этих птиц, но слухам была склонна верить, а потому разделала переживания Ширин за юную Майрам.

«Что ждет нашу принцессу?» – думала она, пока повелительница продолжала сетовать на злую судьбу. Но Ирада знала, что никто не имеет власти изменить то, что написано самими богами и даже когда человеку кажется, что он смогли сделать что-то вопреки судьбе, это совсем не так. Все уже было написано именно так, как и случилось.

 Хазнедар устремила взор в распахнутое окно, глядя, как ветер играет занавесками, тонкими, словно лепестки цветов из сада, разбитого под покоями Ширин.

 Где-то

там плескалось море, а где-то в степи, принц Акрам искал свою Тахиру, еще не зная, что готовит ему судьба.

Глава 2.

 Давлат смерил взглядом тощую старуху, которая стояла перед ним, стараясь не показывать страх, но маг видел, как дрожит ее тело под ветхими одеждами, как в глубине глаз рождается ужас.

 Она знала, кто стоит перед ней, и боялась, а старик знал, кого видит он и улыбался, понимая, что, возможно, нашел последнюю из ведьм когда-то сильного и могущественного племени.

– Вот, – старший воин, один из тех, кто привел к магу женщину, толкнул старуху в спину, и она сделала маленький шажок вперед, прямо к Давлату, смотревшему на нее с искренним интересом.

– Нашли у скал. Пряталась от нас, а когда увидела, что мы обнаружили ее логово, вышла сама, – продолжил воин, – наверное, она из города, – предположил он.

– Оставьте нас, – приказал маг и мужчины, удивленно переглянувшись, поспешили выполнить приказ.

 Едва за их спинами опустился полог шатра, как Давлат опустился на подушки и жестом велел старухе сесть на ковер. Сам он поджал ноги и стал рассматривать женщину, пытаясь понять, насколько сильна ее магия и есть ли у него возможность воспользоваться этим в своих интересах.

 Старуха не казалась сильно старой. Скорее, он мысленно называл ее так за измученный вид. Давлат предположил, что женщина раньше была рабыней и ее хозяева, кем бы они не были, знали о способностях своей служанки и использовали ее дар так неосторожно, что это сказалось на внешнем виде рабыни. Это состарило ее раньше срока.

– Как твое имя? – спросил он.

 Старуха чуть прищурила глаза.

– Моя хозяйка всегда звала меня Наима, – ответила она.

– А как тебя зовут на самом деле, ведьма? – поинтересовался маг.

– Это уже не имеет значения, – произнесла ведьма.

– Может, ты и права, – согласился Давлат. – Тогда я тоже буду звать тебя так.

 Он пристально вглядывался в ее глаза, пытаясь прочитать то, что ведьма старалась скрыть.

– Ты ведь сама позволила обнаружить себя! – предположил он, почти уверенный в своей правоте. – Зачем пришла ко мне? Хочешь присоединиться и предложить свою магию?

– Моя магия мне не принадлежит, – ответила женщина. – Я сама себе не принадлежу!

– Как тяжело это осознавать такой, как ты! – в голосе Давлата прозвучала обманчивая мягкость. – Кто владеет тобой?

– Та, кто прислала меня сюда.

 Маг чуть сдвинул брови к переносице.

– Позволишь посмотреть? – попросил он и Наима, немного поколебавшись, протянула ему свою руку. Ее ладонь утонула в широкой руке Давлата, после чего мудрец прикрыл глаза и мысленно попросил ведьму открыться ему.

 Он хотел знать, кто и зачем прислал эту женщину в его лагерь.

– Откройся! – приказал он.

 Наима повиновалась и образы полились стремительным потоком, вспыхивая странным пламенем, которое

горело, но не обжигало.

Аббаса во Дворце не оказалось. Не нашла я его и в саду, разбитом перед дворцовыми стенами, не оказалось воина и на тренировочном поле, и в казармах. Следовавшая за мной буквально по пятам рабыня удивленно поглядывала на меня, пытаясь понять, кого мы ищем. Хотя, думаю, она догадывалась, что дело в Аббасе. А я шагала назад во Дворец и размышляла о том, почему именно сейчас, когда брат моего мужа так нужен мне, его нигде нет.

 У дверей стояла стража. Завидев меня высокие мужчины, облаченные в доспехи из крепкой кожи, с мечами на поясах, низко поклонились. Я уже шагнула было мимо, но затем остановилась и смерила одного из воинов взглядом, после чего произнесла:

– Кто-нибудь из вас видел махариба (1) Аббаса?

Мужчины снова поклонились, а затем тот, кто находился ближе ко мне, проговорил:

– Менсувар принца Шаккара недавно уехал к скалам по приказу повелителя Вазира.

 Когда он только успел дать такие распоряжения? Я только диву давалась, но ждать возвращения Аббаса не могла.

– К конюшням, – велела рабыне, и мы снова отправились в путь, так и не переступив порог Дворца.

 Конный двор, где варвары держали своих лошадей, располагался далеко за стенами дворцового сада, чтобы запахи навоза не мешали повелителю и женам принца наслаждаться чистым воздухом и ароматом трав. Дворец строили, когда в стране был мир и воинство Вазира считалось непобедимой, самой главной силой, державшей в страхе и повиновении остальные большие города и страны, граничившие с королевством моего нового народа. Сейчас, шагая под палящим солнцем, я жалела о том, что конюшни располагаются так далеко. Идти было жарко и долго.

 Полная решимости поговорить с Аббасом и попросить его выполнить мою просьбу, я отыскала главного конюха и велела подать мне лошадь. Он перечить не стал, глядя на свою госпожу, но взгляд его был немного странным, словно мужчина опасался сделать что-то не так и я подозревала, что едва покину пределы конюшни, он тотчас сообщит во дворец о моем отъезде.

«И пусть! – подумала я. – Все равно, так как прежде, уже не будет!».

 Конюшни сейчас представляли собой жалкое зрелище. Опустевшие, они словно осиротели без своих обитателей, а я неожиданно поняла, рассматривая стойла, как много людей ушли на бой с моим мужем и как много их уже никогда не вернуться, не обнимут своих близких. От этих мыслей дрожь прошла по всему телу, и я закрыла глаза, чтобы не видеть всю эту пустоту, образовавшуюся не только вокруг меня, но и внутри, в моем сердце.

 Как я раньше ненавидела Шаккара! Как мечтала о том, чтобы он исчез из моей жизни, как боялась его прикосновений…а теперь мечтала просто увидеть, прикоснуться, повторить снова слова любви и наконец услышать признание и от него.

«Услышу ли? – мелькнула мысль. – А что, если Сарнай не солгала? Что, если он действительно…» – подумала и тут же осеклась. Я не имела права так говорить. Мысли имеют свою, особенную силу и часто мы сами притягиваем к себе зло, думая о плохом.

– Ваша лошадь, госпожа, – проговорил конюх и подвел ко мне белую кобылу. На ее спине уже было седло, и я шагнула к лошади, намереваясь сесть. Конюх спешно опустился на колени, подставляя спину, что позволило мне проворно забраться в седло, схватив узду.