Вторая жена
Шрифт:
— Подлый святоша! — крикнул разъярившийся Филип.
Тут Питер тоже разозлился.
— Неправда! — Он бросил смазанную маслом деталь, нырнул Филипу в ноги и провел регбийный захват.
Филип начал вырываться, и они покатились по грязному полу, кряхтя, ругаясь, колотя и пиная друг друга.
Тем временем Хилари и Аннабел шли к паддоку. Девочки еще не стали подругами, но начинали терпеть друг друга. Хилари учила Аннабел ездить верхом, а Аннабел в ответ давала ей уроки игры на гитаре. Они услышали
— Противные мальчишки, — сказала Хилари. — Они дерутся. — Девочка побежала к конюшне. — Прекратите сейчас же! — крикнула она с порога.
Аннабел, остановившаяся рядом, с изумлением смотрела на них.
— И правда дерутся, — сказала она. Поскольку ни братьев, ни сестер у Аннабел не было, она не только ни с кем не дралась, но и не видела ничего подобного. Мальчишки кусались, лягались и катались по полу. — Прямо как по телевизору, — восхищенно добавила она.
Но Хилари и глазом не моргнула. Все это она уже видела.
— Дураки, — сказала она, пиная обоих. — Из-за чего вы подрались?
Пинки возымели действие. Братья расцепились и мрачно уселись на полу.
— Ни из-за чего, — одновременно сказали они, не желая ябедничать.
— Я принес тебе хворост. — Филип пополз по полу и протянул ей помятый пакетик.
— Нет, спасибо. Я на диете, — сказала Хилари.
— Зачем? Ты в полном порядке. — Они все были толстыми, Филип понимал это, но не желал признавать.
— Потому что я слишком тяжелая для Белых Носочков. Он начинает жаловаться, если я долго на нем езжу, — ответила Хилари.
— Тогда возьми лошадь побольше, — издевательски посоветовал Филип. — А Белые Носочки отошли на бойню. Он только на мыло и годится.
Эти слова заставили Хилари испуганно ахнуть. — Ты противный, противный мальчишка! — крикнула Аннабел. — Мы любим этого пони. На нем очень хорошо кататься!
— А зачем ты разрешаешь ей кататься? — спросил Филип, кивнув в сторону Аннабел. — Она дочь Фелисити, а обе они здесь только временно.
— Филип, иногда я думаю, что ты набитый дурак! — гневно ответила Аннабел. — Мне до чертиков надоело, что ты расстраиваешь мою мать. Ради нас она выбивается из сил. Хочет, чтобы мы стали настоящей семьей!
— Может не стараться. Я знаю, что такое настоящая семья. В такой семье твоей матери делать нечего. — Филип сунул в рот остатки хвороста и начал жевать их.
Аннабел бросилась вперед и вырвала у него пакетик.
— Где ты это взял? — Филип состроил гримасу, и Аннабел зло уставилась на него. — Можешь не говорить. Сама знаю. Из кладовки. Мама говорила, что хворост и бисквиты все время исчезают, и теперь я знаю почему. Это ты крадешь их!
— Не твое дело, ябеда, — пробормотал Филип, почувствовав вину и неуверенность в будущем. Эта неуверенность разозлила
Все это время Питер сидел молча, опустив голову на колени. Но тут он поднял грязное, заплаканное лицо.
— Да, это он, — подтвердил мальчик.
Это была последняя капля. Предательство. Филип вспыхнул.
— Ублюдок! — Он ткнул брата кулаком в висок. Питер упал и ударился головой о деталь мотора.
На долю секунды все умолкли. В полутемной конюшне настала такая тишина, что ее можно было пощупать. По прохудившейся крыше бегала какая-то птичка и стучала когтями, как будто забивала гвозди в подошву ботинка. Питер не двигался, из уголка его рта вытекала струйка крови.
— Ты убил его… — прошептала Хилари.
Филип не говорил ничего. Только кричал. Кричал и кричал.
Фелисити посмотрела на часы. Питера увезли в палату неотложной помощи всего пятнадцать минут назад, но эти минуты показались ей часами. Скорее бы вышел Тони!
— Папа скоро будет здесь, — сказала она, пытаясь говорить спокойно. На самом деле она этого не знала. Первый раз в жизни она попыталась позвонить мужу по мобильному телефону, но эта проклятая штука оказалась отключенной.
Филип начал плакать.
— Он умрет?
— Конечно нет. — Фелисити протянула руку, и мальчик, сидевший рядом, вцепился в нее. Его волосы пахли пылью и машинным маслом. — Может быть, расскажешь, что случилось?
— Мы подрались…
— Филип не виноват. Он не нарочно, — прервала брата Хилари.
— Да, мама, это правда, — сказала Аннабел. — Это вышло случайно. Он стукнул Питера не сильно, а тот упал и ударился головой о деталь старого мотора.
— Ради Бога, из-за чего вы подрались? — Фелисити смутно надеялась, что, если они разберутся в случившемся, все станет на свои места. — Из-за вас, — еле слышно сказал Филип.
— Из-за меня?
— Да. Питер защищал вас, а я не хотел, чтобы вы были нашей мачехой. Тогда Питер сказал, что расскажет про хворост. И я его стукнул.
— Хворост? — Про мачеху было понятно, но при чем тут хворост?
Филип понурился и глухо пробормотал:
— Хворост, который я крал из кладовки. Теперь вы знаете, почему он исчезал.
Фелисити смотрела на его грязную, всклокоченную голову и улыбалась.
— Я и так все знала, — мягко сказала она. — Но ждала, пока ты перерастешь эту привычку.
— Значит, если бы Питер рассказал вам, ничего не было бы?
— Нет.
— Выходит, я стукнул его ни за что?
— Выходит. — Фелисити сжала его руку. — Но дело не в этом. Просто запомни одно правило: когда ты в следующий раз с кем-нибудь поссоришься, не обязательно с Питером, — прежде чем что-нибудь сказать или сделать, сосчитай до десяти. Потому что сделанного не воротишь.