Вторая жизнь Арсения Коренева. Книга вторая
Шрифт:
Ладно, хорош снова совесть свою терзать. Что тут у нас… Юрикова Степанида Георгиевна, 59 лет, жительница села Зелёный Дол. Обратилась в поликлинику с жалобами на общую слабость в течение нескольких последних месяцев после того, как переболела ОРЗ. Испытывает недомогание, раздражительность, приливы жара. Наблюдается повышенная температура. Сделаны общий анализ мочи и крови. В крови обнаружено повышенное содержание лейкоцитов. Предварительный диагноз — ишемическая болезнь сердца. Для более тщательного обследования
Ишемическая болезнь сердца? Хм… Внутренняя чуйка подсказывала, что здесь не всё так просто.
Ещё до утреннего обхода в компании Штейнберга я решил проведать пациентку. Сначала вошла дежурная медсестра, предупредила, что сейчас в палату зайдёт лечащий врач. Женское отделение всё-таки, дамы должны привести себя хоть как-то в порядок перед появлением мужчины, пусть даже и доктора.
— Доброе утро, товарищи женщины, — как всегда, с излучающей тепло улыбкой приветствовал я пациентов.
Женщины нестройно поздоровались. Одна из них, полненькая и в линялом халате, сидела на кровати с отсутствующим видом, при моём появлении тихо поздоровалась вместе со всеми. Так-то я вчера ещё заходил, представлялся, и больные меня помнили, кто-то даже назвал меня сейчас по имени-отчеству.
— Как настроение? Вижу, что бодрое, правда, не у всех. Кто у нас Юрикова?
Юриковой оказалась та самая в линялом халате. Я присел с ней рядом на край кровати.
— Степанида Георгиевна, как самочувствие?
— Слабость, — сипло проблеяла та. — Всё время хочется спать. И в горле будто ком, есть трудно. А ещё при жевании и глотании боль отдаётся в правое ухо и затылок.
— Вот как? А можно я вашу шею потрогаю?
— Трогайте, — пожала она плечами, — хотя не понимаю, при чём тут шея…
— Просто хочу проверить одно своё предположение.
Ну, так и есть, щитовидка увеличена, хотя и незначительно. Тут ещё солидная жировая складка на шее, поэтому визуально определить воспалительный процесс не представлялось возможным. Но всё равно это упущение поликлинического терапевта.
Подострым гранулематозным териоидитом чаще всего страдают женщины в возрасте 30–50 лет, переболевшие вирусной инфекцией, либо носители гена HLA-BW 35, восприимчивые к вирусным заболеваниям. Похоже, моя пациентка относится к одной из этих двух категорий.
— Что там? — спросила Юрикова, когда я закончил пальпировать.
— Узелки, — констатировал я. — Нелады с щитовидной железой, а какие именно — выяснится после полного обследования.
Применять свои целительские навыки в данном случае я пока не планировал, клиническая картина для меня и так была вполне ясной, ну а дальше, после подтверждения предварительного диагноза, будет назначено соответствующее лечение.
Зато было о чём доложить Штейнбергу во время последовавшего
— С предварительным диагнозом, пожалуй, соглашусь.
И уже позже, в коридоре:
— Полное обследование уже назначили? Как результаты всех анализов будут готовы, покажите мне на всякий случай. Интересно, какой уровень гормонов… Я в институте в СНО[1] состоял, как раз увлекался этой темой. Так что, авось какой совет дам дельный. Хотя мне кажется, что вы и без моих советов прекрасно справитесь…
На следующий день были готовы анализы. Уровень гормоны Т3 и Т4 был выше нормы, что указывало на воспалительный процесс в щитовидной железе. Гипертиреоз налицо. Составил план лечения, доложился Штейнбергу, тот мой план одобрил.
А тут ближе к вечеру сама Юрикова притормозила меня, когда я шёл по коридору из туалета в ординаторскую.
— Доктор, совсем мне плохо. В обед только кашки немного поела гречневой да компот смогла выпить. Дышу с трудом, спать боюсь — вдруг во сне задохнусь.
М-да, похоже, щитовидка неплохо так увеличилась в объёме, что уже и пища не проходит. А если это рак щитовидной? Нет, видно, придётся просканировать больной орган при помощи небесного ДАРа. Даже если я не ошибся в своём предварительном диагнозе, и это не какой-нибудь рак щитовидной железы, то человеку в любом случае худо. А ну и впрямь задохнётся? Зачем мне такой первый летальный исход в начале моей врачебной карьеры? Пусть даже она у меня уже вторая. В той жизни трупов было достаточно, хотя по большому счёту ни в одной из смертей моей прямой вины не было. Ладно, поможем бабушке… Сказал дедушка, хмыкнул я про себя.
Приглашаю её в процедурную, закрываюсь изнутри, предупредив на всякий случай Лену, что в ближайшие минут пятнадцать-двадцать я буду занят. Она кивает, но по её глазам ясно, что она не совсем понимает, что я собрался делать с пожилой женщиной в процедурной. А я объяснять не хочу, неохота ничего придумывать — правду-то я всё равно сказать не смогу.
Прошу Юрикову лечь на кушетку, где обычно проводятся всякого рода перевязки. Чтобы не волновалась, задаю отвлекающий вопрос:
— Семья у вас большая, Степанида Георгиевна?
— Трое детей, ещё двое померли младенцами. Внуков семеро.
— И небось все разъехались?
— Старшая дочь в селе живёт, за односельчанина вышла, трое детей у них.
— А имя у вас какое необычное, почему вас Степанидой назвали?
— Так это в честь бабки, — сипит она. — Доктор, а вы что хотите делать? Укол?
— Массаж. Специальный массаж щитовидной железы, во время которого вы можете почувствовать лёгкое тепло. Это новая методика, поэтому просто расслабьтесь и… И лежите смирно.