Вторая жизнь майора. Цикл

Сухинин Владимир Александрович

Открытый космос. Материнская планета

По настоянию старика вышли из поселка за два часа до наступления темноты.

— У меня недалеко есть убежище, — сообщил Рамсаул. — Я, когда надо… ну ты сам понимаешь… — Увидев, что Щетина кивнул, продолжил: — Так делаю. Очень, понимаешь, удобно. Заодно посмотрим, не идет ли кто за нами. Диких тут много, и многих безысходность толкает на грабежи. Даже за такое снаряжение, как у нас, можно получить возможность неделю-другую прожить в поселке.

Они

шли по дороге с твердым покрытием, над которым время и стихии были не властны. Ветер гонял мусор, кое-где попадались большие камни, неведомым образом оказавшиеся здесь. Сама дорога была безлюдной. По обочинам на кривых деревьях сидели большие нахохлившиеся птицы.

— Падальщики, — показав на них взглядом, пояснил старик. — Их не бойся. Иди ближе к обочине, я первым, ты вторым, а внучек последним пойдет, — подсказал старик, когда они вышли за ворота поселка. — Если что, можно будет залечь в канаве и спрятаться.

Их проводил подозрительным взглядом помощник шерифа, стоявший у открытых ворот, но промолчал.

— А не боишься, что будет буря? — спросил Щетина, поглядывая на небо, затянутое темными низкими тучами.

— Бури не будет, — спокойно ответил Рамсаул. — У меня свой инструмент определения непогоды.

— Да? Это какой же? — спросил Щетина и погладил Самсула по голове. Мальчик все это время шел позади, но сейчас подошел ближе.

— Когда приближается буря, у меня начинает ломить кости. А сейчас они не болят, — засмеялся старик.

Несмотря на возраст, он шел широко, уверенно. Шаг был пружинистый, как у человека, привыкшего к долгим переходам. Щетина подстраивался под его манеру передвигаться.

Они прошли лиг пять или шесть, и перед ними открылись развалины небольшого поселка.

— Вот здесь и заночуем, — проговорил старик.

Они прошли вглубь поселка.

"Словно его бомбили с воздуха", — разглядывая развалины домов, подумал Щетина.

Старик остановился и огляделся. Щетина сделал то же самое. Везде царила разруха. Ничего живого в поселке не наблюдалось. Не было даже падальщиков. Самсул сбросил свой мешок и побежал к одинокому зданию, стоявшему посреди площади. Было оно высотой в три этажа, без боковой стены, и в проеме виднелась разрушенная лестница. Ее обломки валялись грудой камней внутри. Часть обломков вывалилась наружу, на площадь.

Мальчик ловко вскарабкался по отвесной стене дома, цепляясь за одному ему видные выпуклости, и скрылся в окне.

— Пошли. — Старик слегка подтолкнул Щетину в спину.

Они вошли в здание и увидели свисающую веревку с узлами. Наверху довольно скалился мальчишка.

— Давай залезай, Щетина, — улыбнулся старик, довольный произведенным впечатлением. — И поможешь подняться мне.

Щетина поплевал на руки и, упираясь ногами в стену, легко поднялся по веревке на второй этаж. Старик обвязал себя за пояс и крикнул:

— Тащите!

Щетина и мальчик, напрягаясь, потащили Рамсаула наверх. Тот как мог помогал — упирался ногами в стену, подталкивая

себя, хватался руками за выступы и ямки и вылез наконец.

Щетина, сидя на краю, отдувался.

— А как вы одни сюда залезаете? — спросил он усевшегося рядом Рамсаула.

— Да никак. Одни мы сюда давно не лазим. А вот с тобой можно. — Он широко улыбнулся. — Сейчас посидим, отдохнем, а внучек посмотрит, идет ли кто за нами или нет. Есть у меня смутные подозрения на этот счет. Самсул, марш на наблюдательный пост.

— Дед, а можно я с собой лепешку возьму?

— Нет, нельзя. Есть будем вместе.

— Дед, а дед…

— Ступай быстро, а то спать ляжешь голодным!

В голосе старика послышались стальные нотки, и мальчика как ветром сдуло.

— Строго ты, — проворчал он.

— Как меня воспитывали, так и я воспитываю, — равнодушно отозвался Рамсаул.

Вскоре внизу появился мальчонка.

— Дед, — громким шепотом сказал он, — там трое идут по нашим следам. Не крысы и не дикие. Охотники или крысоловы. Точно не разглядеть, темно.

— Охотники? Им-то что нужно! — удивился старик. — Пошли поглядим.

Он оперся на плечо Щетины и поднялся. Прошел к выступу стены. Старик долго всматривался в темные силуэты и, когда они вышли из тени развалин, пробурчал:

— Это не крысоловы. Это банда Гунтера Потрошителя. Крутые ребята против новичков. Беспредельщики. Видимо, наживу почуяли. Ну ничего, преподадим им урок. — Он хитро посмотрел на Щетину. — У тебя игл для игольника много?

— Хватает, — неопределенно ответил тот.

— Надо, чтобы они остались в этих ребятах. Когда за ними придут их сообщники и увидят, что они убиты иглами, от нас тут же отстанут. Они с серьезными людьми не связываются. Шакалы. Падальщики. Но жестокие.

— А мы, значит, будем в их глазах серьезными людьми? — усмехнулся Щетина.

— А как же! Те, кто имеет здесь такое оружие, люди очень серьезные. Они на всякий случай будут обходить нас стороной, я эту породу знаю. Мало ли кому ты тайно служишь, раз имеешь такое оружие. Только не убивай их сразу. Мне надо будет этих следопытов расспросить, сами они за нами пошли или наводку кто дал. Ухватил мою мысль?

— Ухватил, — прошептал Щетина, так как молодчики вышли на площадь перед домом, в котором они прятались, и могли их услышать. Вверх они не смотрели, замерли у стены.

Щетина почти не целился. Нейросеть все сделала сама. Навела руку, сделала поправку на ветер, и он три раза нажал на спуск. Три еле слышных свиста раздались в тишине, и воздух огласили вопли раненых. Рамсаул лихо, как заправский альпинист, первым спустился по веревке вниз. К удивлению Щетины, бандиты даже не думали о сопротивлении. Они побросали дубинки и корчились на каменных плитах площади. У всех были перебиты кости голени, открытые края рваных ран заливала кровь. Щетина спускаться не стал, он с интересом смотрел на местные методы допроса с пристрастием, а заодно контролировал пространство.