Вторая жизнь майора. Цикл
Шрифт:
– Вот он, дядя! – закричал какой-то молоденький дворф. – Вот он богохульник, что смущал честных дворфов. Он тыкал в Бурвидуса пальцем. Дорогу мессии преградила толпа стражников.
– А вон хуман, с которым он приехал! – показывая на меня рукой, заорал тот же молоденький дворф. Меня и Гангу тут же окружила толпа дворфов. Мои орки было дернулись спасать, но я поднял руку, останавливая их.
– Сам разберусь! – крикнул я. – Не вмешивайтесь.
К нам подошел кряжистый, с бородой заплетенной в десятки косичек, вооруженный дворф.
– Хуман, это твой дворф? –
– Дворф, это твой рынок? – В ответ спросил я.
– Нет, это рынок города. – ответил воин.
– Так и этот дворф принадлежит сам себе. Я только его подвез. Понятно?
– Понятно. Но ты не груби.
– Ты тоже!
Дворф одарил меня неприязненным взглядом и отошел.
Бурвидус остановился напротив толпы.
– Что случилось, Братья? – оглядывая возрастающую с каждой минутой толпу, спросил дворф.
– Назови себя, – потребовал начальствующий дворф. Он выделялся богато украшенной серебром кирасой.
– Я дворф Бурвидус.
– Откуда ты?
– Родился я в нейтральном Брисвиле. Был мастером по разным механизмам. Рабовладельцы обманом захватили меня и продали демонам. Но слава нашей госпоже Беоте она меня спасла. И послал к вам. Я пришел, чтобы принести вам мир и процветание…
– Врет он все! – закричал молоденький дворф. – Он говорил, что дворфы должны быть бедные и мы должны раздать свое богатство нищим.
Бурвидус безмятежно улыбнулся.
– Юноша, ты молод и неопытен. Ты что-то где-то услышал, что-то не понял и теперь смущаешь умы горожан. Вот со мной восемь свидетелей того, что я говорил твоему отцу. Я сказал, что он обезумел от жадности. Богатство стало для него богом, а не наша госпожа Беота. Он притеснял своих братьев, не отдавал им положенную плату. За это он наказан. Дворфы должны честно вести свои дела. Вот ты! – Бурвидус обратился к дворфу в посеребренной кирасе. – Получаешь жалование от магистрата. Ты бы был доволен, если бы тебе вместо причитающейся платы выдали половину?
Дворф вытаращился на Бурвидуса.
– Нет, конечно!
А почему эти добрые дворфы, – Бурвидус обвел руками своих последователей, – должны быть довольны?
Начальствующий стражник растерянно огляделся. Ему нечего было сказать в ответ. Он потоптался на месте и грозно произнес:
– Ты! – Он ткнул пальцем в молодого дворфа, – за клевету заплатишь штраф пять золотых илиров или сядешь в тюрьму на четыре десятины.
– А ты, пришлый, – он ткнул пальцем в Бурвидуса, – не смущай честных дворфов своими речами.
– У тебя есть право решать кому можно говорить, а кому нет? – спросил Бурвидус.
– У меня есть право поддерживать порядок, – ответил стражник.
– Ну, так поддерживай его. Лови воров и убийц. Хватай тех, кто бесчинствует, а ко мне не лезь! – Твердо ответил Бурвидус. – Не ты меня послал, не тебе мне запрещать. Делай свое дело, а в чужие дела не лезь.
Слова Бурвидуса произвели впечатление. Так со стражниками города еще никто не говорил.
– Ты считаешь что у меня не хватит власти тебя заткнуть? – с усмешкой и с неприкрытой угрозой в голосе спросил стражник.
–
– Я? Нет, – ответил стражник, – я не настолько глуп…
– Ну, тогда отойди и слушай, это всех касается. – Бурвидус поднял руки и сучковатую палку с которой не расставался. Он возвысил голос и загремел: – Я был вознесен на небеса и видел госпожу Беоту. Она была черна, как ночь и прекрасна, как звезда. Она послала меня и сказала – иди Бурвидус и проповедуй…
Я быстро вышел в боевой режим и ввел Бурвидуса в транс. Нужно было заменить «низверженного» брата на сестру Мату. Скинув ему в ауру новую информацию, я подождал пока она усвоится.
… – О сестре моей Мате. Я занята своим народом Дзирдов. – сказала она. А моя сестра будет вместо меня и кто поверит в нее, того ты благословишь, а кто отринет, тот не будет иметь моей помощи.
Ученики мессии замерли с открытыми ртами, а я понял свою оплошность. Им-то Бурвидус проповедовал о брате Рохле. Но тут Бурвидус меня поразил.
– Сначала наша госпожа хотела послать вам своего брата Рохлю, – произнес он. – Но он остался с гномами в королевстве, откуда вышли наши предки.
Перейдя на магическое зрение, я увидел рядом с Бурвидусом Мату и Авангура. Тот мне подмигнул и приобнял засмущавшуюся девушку.
Я успокоился и вернулся в нормальное пространство.
Вытер притворную слезу и обращаясь к Ганге прошептал.
– Эх, какой молодец, как складно говорит, видела бы его Лианора, она бы за жениха порадовалась…
Ганга посмотрела на меня, поняла что я ее разыгрываю и стала наседать:
– Ты зачем остался должен хану? Этот степной лис три шкуры с тебя снимет.
– Пусть снимет, у меня их десять, – невозмутимо ответил я.
В это время, шум на площади усилился. Чего я не учел, так это решительный характер Маты. Научившись у Лианоры все делать решительно и быстро, она так же поступила и здесь.
Несколько дородных дворфов заорали благим матом:
– Богохульник! Камнями его побить!
Толпа заволновалась. Загудела, словно пчелиный улей, подалась вперед. Стала хватать с земли камни. Расправа приближалась. Но Бурвидус зычно перекричал толпу.
– Кто с камнем на меня нападет, от камня погибнет!
– Смерть еретику! – заорал молодой дворф, обвинявший Бурвидуса в богохульстве и подхватив камень с дороги, швырнул его в Бурвидуса. Камень у всех на виду описал дугу и врезался дебоширу в лоб. Все кто схватил камни, тут же нерешительно остановились.
– Видела, – улыбнулся я, – а ты говорила, убьют. Не такой Бурвидус слабак, чтобы его можно было убить. Запоминай, потом Лии расскажешь…
– Я пришел сеять в ваши сердца доброе и вечное, – пророкотал голос Бурвидуса над рыночной площадью, а сам он стал засучивать рукава. Я немного опешил. Это чего он собирается делать?
– Но добро, чтобы победить, должно быть с кулаками, – продолжил дворф. – Доброе слово для дворфа хорошо, но приправленное добрым кулаком, еще лучше. Кто тут сомневается в моем праве говорить от имени нашей госпожи? Выходи, один на один!