Вторая жизнь майора. Цикл
Шрифт:
Гаринда, растерявшаяся от такого напора, еле слышно проблеяла:
— Есть выполнять. А с чего начинать?
— Сама думай, не маленькая. А мне пора.
Пора было навестить посольство, показать себя и узнать, как дела, все ли в порядке.
Гаринда протерла глаза, вот только что его милость сидел тут, давая ей указания, и вот его не стало. Она огляделась, не зная, с чего начать, но тут послышалось шипение открывающихся капсул, и ей стало не до размышлений.
Я возник у себя в повозке и чуть было не свалился на сидящую с задумчивым
— Развлекаешься? — Она подозрительно осмотрела меня, и я подумал, что она ищет на мне следы помады, белые длинные волосы или, на худой конец, женскую блузку, надетую мной в спешке. Ничего компрометирующего не обнаружив, она перешла к разговору: — Я пришла поговорить, Ирридар. — Мое имя она произнесла так, как будто заставила себя его произнести, до этого я был только "студент" или "бледная пиявка", ну на крайняк — сквоч.
Я насторожился.
— Внимательно слушаю, Ганга.
— Я хочу знать, где ты поселишь меня по прибытии в Вангор. И где можно будет разместить обоз с приданым.
У меня зачесался нос, потом затылок, потом спина, и я начал чесаться. Вот они, первые проблемы, тоскливо подумал я. Пока только маленький комочек, но скоро он может превратиться в большущий ком.
— Интересно, как ты выпутаешься? — проявилась Шиза.
— Может, поможешь? — спросил я, не надеясь, что эта дамочка действительно скажет что-то стоящее.
Так оно и вышло.
— Нет уж, Ирридар, — передразнила она орчанку. — Спасение женихов в руках самих женихов. Не захотел зайти в гости, теперь думай сам.
— Думай сам, — проворчал я.
— Ты это о чем? — Орчанка неотрывно смотрела на меня, а я, задумавшись, вслух повторил слова Шизы.
— Думаю, где разместить твой навоз, — ответил я.
— Какой навоз? — удивилась бывшая небесная невеста.
— Тот, что в обозе. А давай его продадим крестьянам, — предложил я, — чего тащить в город.
— Студент, — не выдержала воинственная дева, привычно язвительно назвав меня по-старому.
Как бы это прозвище не прицепилось ко мне на всю жизнь. Я знаю, так бывает. Моего школьного друга за крепкую стать звали Боцман. Так Боцманом и умер. Царствие ему небесное.
— Ты что, дурак? — вытащила она меня из воспоминаний. — Какой навоз?
— Как — какой? Ты сама сказала, что везешь шкуры и навоз. Забыла, что ли? — в свою очередь удивился я.
— Ты странный, Ирридар, — задумчиво глядя на меня, проговорила девушка. — Вроде умный, был советником у великого хана, а иногда несешь какую-то глупость. Правильно дед сказал, что за тобой нужен пригляд. И твердая рука, чтобы направлять, — с вызовом во взгляде произнесла воительница.
Я только хмыкнул.
— Вот это видала?! — И показал ей дулю. — Твердая рука нашлась. Ремня не хочешь по заднице?
— Могу разрешить только после замужества, — не смутившись, ответила она. — Но ты себя сам-то слышал? Навоз
— А что там у тебя? — Мне стало интересно, чем одаривают орки своих невест, отправляя в дальние края.
— Это для мужа, — категорично сказала она, нахмурив брови. Те были как стрелочки, разлетающиеся в стороны. Я даже подумал, выщипывает она их, что ли?
— Вот пусть твой муж тебя и определяет вместе с приданым. Чего ко мне пришла?
Орчанка задохнулась от ярости, ее ноздри стали раздуваться, она сжала губы и устремила на меня ястребиный взгляд, прямо что твоя персидская княжна.
— Я некрасивая? Уродина? — перешла она в наступление.
— Нет, ты красавица. Всех румяней, всех белее. Лучше тебя на свете нет.
— Правда?
— Правда, правда, — не стал я лукавить, девка-то была о-го-го.
Она как-то быстро успокоилась и, накручивая локон на пальчик, спросила:
— Тогда почему не женишься?
— Я еще маленький. — У меня был заготовлен один ответ, когда начинали покушаться на мою свободу.
— Я подожду, — сказала она и стала вылезать из повозки.
— А в обозе-то что? — не утерпел я, уж очень любопытно было.
— То для мужа! — отрезала она и скрылась.
Вот и поговорили. И на кой мне сдались эти дамочки? — размышлял я. Гормоны виноваты, одни гормоны, пришел я к выводу. Иначе как объяснить, что они вьют из меня веревки. Ведь я не подкаблучник, убеждал я сам себя. Просто добрый и воспитан так, что надо прийти на помощь женщине. А как иначе? Я мужчина.
На мои размышления о долге и ответственности Шиза отреагировала фырканьем. Но я сам понимал, что они шиты белыми нитками, и на ее скептицизм не обратил внимания. Меня занимало другое: что же делать с этой дикаркой и ее обозом? Гангу я намеревался определить в трактир под пригляд идришей. Но что делать с ее обозом для мужа? Вот проблема! Я снова зачесался.
Между тем наступил вечер. Посольство, растянувшееся длинным червяком по степи, стало собираться в кольцо, огораживая себя, как стеной, повозками. За время, проведенное в степи, ездовые научились это делать достаточно проворно и быстро. Мы тоже поставили свои повозки в общий круг и стали готовиться к вечере. Гради-ил сходил за продуктами, я развел "примус". Фома с эльфаром принялись готовить. На запах, доносящийся из котла, из своей повозки неохотно вылез магистр. Увидел меня и стал ворчать:
— Объявилась пропажа. Тут орчанка все уши прожужжала — где жених, где жених? Прячешься, что ли?
— Просто гулял. — Я не стал вдаваться в подробности и выдумывать причину своего отсутствия, а ответил кратко, но тоном своего голоса вежливо и твердо дал понять, что нечего совать свой нос в мою жизнь.
Луминьян это понял, но не отстал.
— Я в твою жизнь не лезу, Ирридар, ты только объясни, что с Гангой Тох Рангор таной Аббаи из рода Гремучих Змей делать собираешься?
Я удивленно посмотрел на магистра: