Вторая жизнь майора. Цикл
Шрифт:
— Во-первых, она должна быть красивой.
Я качнул головой, с этим не поспоришь.
— Во-вторых, она должна быть послушной, как предложено мне.
И здесь не придерешься, справедливое замечание.
— В-третьих, она должна тебя любить, и это должно быть видно.
Я оценивающе посмотрел на нее. Она что, решила перечислить мои требования к ней и приложить их ко всем возможным кандидаткам?
— И последнее, — она, торжествуя, посмотрела на маня, — каждую новую жену, которую ты захочешь привести в семью, должны будут одобрить все твои жены.
— Это все? — спросил я.
— Все! — твердо ответила она.
— Договор?
— Договор! —
— Тогда пошел спать. — Я тоже успокоился, в конце концов, чему быть, того не миновать. Смог определиться с выбором и решить для себя проблему женитьбы на орчанке. По крайней мере, будет послушная помощница в моих делах. В панику не впадает, сопли не распускает и обузой не будет.
Я ворочался, ища удобного места, и, уже задремывая, услышал тихое ворчание Шизы:
— Опять выкрутился.
Гради-ил встал и вышел из света костра. В полной темноте вошел в состояние слияния с природой. Бесшумно двигаясь, никем не замеченный, приблизился к краю рва. Совершил прыжок телепортом и оказался за спинами орков, что высыпали землю из бурдюков. Бурдюки шли нескончаемым потоком и мало-помалу заполняли переправу. От вспотевших спин полуголых орков веяло тухлым душком, и разведчик невольно скривился. Но стоять и вдыхать ароматы трудящихся вовсю орков он не собирался. Кинжал, который он держал в левой руке, вошел орку в область печени со стороны спины. Болевой шок не дал тому закричать, он медленно завалился на бок. Второй орк, разинув рот, с удивлением смотрел на внезапно появившегося эльфара. Вот в эту открытую пасть вошел узкий клинок меча. Мечом и кинжалом он убил двоих ближайших, а стоявших в отдалении спокойно расстрелял из амулета ледяных игл, что дал ему нехеец. Затем, не дожидаясь, когда работяги разберутся, что произошло, ушел таким же телепортом на дно рва и побежал к следующей переправе. За его спиной раздались запоздалые тревожные крики. У следующей возводимой перемычки он проделал то же самое и побежал к третьей. Что делал Фома, он не знал. Только громкие крики в отдалении подсказали ему, что тот орудует среди носильщиков земли.
Гради-ил бегал кругами и, убивая по два-три орка на переправах, тут же исчезал. Несмотря на выставленную охрану и принятые орочьим командиром меры предосторожности, разведчик появлялся внезапно, атаковал орков и исчезал в темноте. Его внезапные атаки деморализовали строителей.
В конце концов орки даже остановили работу. Они отошли от рва и собрались в одном месте. Довольный проделанной работой, далеко за полночь эльфар вернулся в лагерь. Вскоре появился и шаман.
Утром орки сменили тактику и стали засыпать только два прохода. Я смотрел на их злые морды, стоя у рва, и ловил на себе их мстительные взгляды.
— Знаете, муйага, что я думаю, — обратился я к ним. — Скоро к вам пожалует Худжгарх.
Некоторые перестали работать и уставились на меня.
— Вот смотрю я на вас, дурней, — продолжил я рассуждать, — и вижу, что именно вы стали причиной его появления. Грабите, убиваете без разбора, древних традиций не чтите. Так что ждите его в гости вместе со свидетелями. Судить придет ваше племя. А вот вас ждет уже скорый суд, как только вы возведете переправу. — Я развязал завязки штанов и под бешеные вопли стал мочиться на их труды.
Не выдержав и испугавшись, что все их усилия будут напрасны, несколько орков с воплями метнули в меня копья. Не дожидаясь того, что меня при отправлении естественной надобности похоронят под ливнем копий,
Подошедший Гради-ил посмотрел на результат и осуждающе покачал головой.
— Мой лорд, так орки махнут рукой и уйдут или начнут осаду. Вы прекращайте смывать плотины. Мы уже поняли, что вы и с одним… так сказать, полны сил и здоровья с избытком.
Я не стал вступать с ним в полемику и объясняться. Сам виноват, буду терпеть. Просто отошел от края рва и лег в тени.
Командир орков посмотрел на результаты моих трудов и приказал достраивать брошенные переправы. Вот же какой настойчивый. А может, еще и глупый.
К середине дня муйага были готовы к штурму. Готовились основательно. Они уже видели меня в деле и построились колоннами для стремительной атаки.
Перед каждым проходом стояло несколько наших орков во главе с орчанкой, Фомой и Гради-илом. Я стоял несколько позади, готовый к любой неожиданности.
Наконец рог протрубил сигнал атаки, и масса верховых орков, набирая скорость, устремилась к нам. Это было завораживающее зрелище, достойное кисти баталиста. Лава смотрелась красиво и грозно, словно тяжелые всадники монголов в южнорусских степях, несущиеся во весь опор. Казалось, не существовало силы, чтобы их остановить. Но нам не надо было их останавливать. Наоборот. Мы их проводим дальше. Вот первые ряды достигли переправы, проскочили ее и… врубились в марево окна массового телепорта.
То, что это телепорт, они не знали и ряд за рядом исчезали в дрожащей дымке. На той стороне их становилось все меньше и меньше. Пока командир не понял, что произошло что-то непредвиденное. Воины исчезали, а марево держалось, скрывая защитников. Раздался сигнал рога, и последние ряды стали притормаживать и отворачивать от рва. Вот теперь был мой выход.
Выход в боевой режим и прыжок к противнику. Командира я разрубил наискось пополам. Потом прошел как коса смерти по задним рядам. Перешел к следующей распавшейся колонне и повторил. Ополовинив третью толпу воинов, вернулся на свое место. Выход из боевого режима. Окна схлопнулись, и моим товарищам стала видна картина, как орки сами по себе лишаются голов. Даже я замер от такого зрелища. А оставшиеся в живых противники с воплями ужаса устремились прочь. На нашей стороне раздались победные крики, это все наши защитники в количестве одиннадцати нечеловек, подняв оружие, восторженно провожали убегающих с поля боя врагов.
Ганга кричала так, как не кричала никогда, ее захлестывала волна торжества с горьким привкусом разочарования от того, что она не смогла вкусить крови своих кровных врагов. Но план этого смазливого сумасшедшего сработал, несмотря на то что она мало верила в такой исход. В ее глазах парнишка долго был непутевым сумасбродом. Молодым, неопытным хуманом, который все делает для своего развлечения, не задумываясь о последствиях. Его поступки удивляли, раздражали, их часто было не понять. Но вместе с тем он был невероятно удачлив и пронырлив. Скользкий, наглый до сумасшествия, изворотливый и, надо признать, находчивый. Раньше она считала его просто выскочкой, который когда-нибудь сломает себе шею. Но дед в последней беседе с ней развеял ее иллюзии. Она очень хорошо запомнила эту последнюю встречу.