Вторая жизнь майора. Цикл
Шрифт:
— Час от часу не легче, — вздохнул я и посмотрел на спущенные штаны дворфа. — Ну а штаны почему у него спущены?
— Так он не сознавался. А когда я его ухватила за срамной уд, он и сознался. Вот, посмотрите. — Рабэ неожиданно для всех быстро ухватила рукой дворфа между ног, и тот заорал на весь двор:
— Чапай, я сознаюсь!
"Еще бы он не сознался, — подумал я. — Хватка у демоницы будь здоров".
— Я понял тебя, Рабэ, отпусти Бурвидуса, — поспешно велел я, так как Лия от возмущения задохнулась и потянулась к арбалету.
Надо готовиться к отражению атаки, а приходится заниматься черт-те
— Надень штаны, дворф, и подойди сюда, — приказал я.
Тот шустро натянул портки, подвязал их веревкой и бегом побежал ко мне.
— Милорд! — Он упал на колени. — Эта девушка все напутала, я вина не пил! Я наводил порядок, просматривал, какие бочки нужно вытащить и освободить винный погреб. Там все перепутано. Проверял вина на пригодность. Одинаковые сорта сливал в одну емкость, пропавшие готовил на спиртус. А потом на меня напали со спины. Я испугался и закричал. А когда меня схватили… — Он вытер вспотевшее лицо и перешел на шепот: — Я готов был сознаться в чем угодно, милорд.
— А в подвал ты как попал? Вы, дворфы, вроде все на руднике работаете.
— Так посадили в тюрьму, ваша милость. Ожидаю расстрела.
— Расстрела? За что? — Я не мог скрыть удивления. — Кто тебя посадил?
— Госпожа Лианора. Моя невеста. — Бурвидус печально снизу вверх посмотрел на зардевшуюся дворфу. — За умаление вашего достоинства. Вот, жду вашего приговора и заодно привожу подземелье в порядок.
Мне стало смешно.
— А женихом Лии ты когда стал, каторжанин?
— Так она спросила, какое мое последнее желание перед казнью. Ну я и сказал: "Хочу, чтобы она перед моей смертью стала мне женой". Казнь была отменена, и вот ждем вашего решения, милорд.
— Да-а… дела-а, — протянул Черридар.
— А любишь ли ты Лианору? Она мне как сестра родная, я ее в обиду не дам. — Я с любопытством посмотрел на ушлого дворфа. Он и тут умудрился пристроиться. Какой проворный!
— Я ее как увидел, так и влюбился. Мне даже смерть принять от ее рук за счастье будет, милорд.
Я посмотрел на красную как морковка дворфу, ее глазки блестели от удовольствия.
— Он тебе нравится, Лия?
— Нравится, хозяин. — Подумала и добавила: — Очень!
— Тогда совет вам да любовь. Только у меня последний вопрос: как ты, Бурвидус, умалил мою честь?
— Так я, когда увидел вас в замке… как звать, не знал, так и закричал ей: Го…
Я вышел в боевой режим и зажал рот дворфу, не дай боже, он скажет "голая задница". Вышел из ускорения и, продолжая держать закрытым рот дворфа, проговорил:
— Это военная тайна. Храни ее, как Лию. Проговоришься — отдам Рабэ.
Дворф вытаращил глаза и замычал, я понял, что перекрыл ему рот и нос, не давая дышать, и отпустил.
— Переходишь в личное распоряжение невесты. Докажешь, что достоин, сыграю свадьбу и награжу по-королевски. Иди. А ты, Рабэ, мужиков не чапай за разные места. А то тоже замуж выдам за золотаря.
Довольный своей шуткой, я поднялся на надвратную башню.
Глава 3
Планета Сивилла. Степь
Прошел трик с тех пор, как Радзи-ил попал в плен к сотнику разбитого и рассеянного по просторам степи племени муйага. Гаржик Ардыгей поставил свое стойбище в двух кругах хода
Юный эльфар попал в плен к самому гаржику, выехавшему на разведку поближе к горам. Он привез его в стойбище и небрежно сбросил с крупа лорха. Радзи-ил, связанный по рукам и ногам, больно ударился затылком о землю. В голове зашумело.
— Башык! — громко крикнул сотник, и из шатра вышел старый, голый по пояс, хромой орк, но все еще могучий, со следами многочисленных шрамов на теле.
— Башык, смотри, какого я раба привез. Молодой, бледнолицый. Шел один и попался. Попытался, глупец, удрать. Возьми его и поработай с ним. Только не калечь и не лишай его мужества. От него отличные дети пойдут. И пусть еще горбатый Ширнак наложит на него повиновение. Никогда не знаешь, эти бледнолицые маги или нет.
Он развернул лорха и удалился.
Радзи-ила грубо подняли за шиворот. Ему в лицо ударили противные запахи несвежего мяса, дикого чеснока и браги, перемешанные в невыносимую вонь. Он непроизвольно сморщился.
Старый орк засмеялся:
— Не нравится наш запах, бычий глист? Скоро он тебе покажется ароматом твоих горных цветов, бледнолицый.
Он вытащил молодого эльфара к костру, встряхнул его и неожиданно резко уронил лицом на свое колено. Затем поднял и ударил эльфара кулаком в живот. Радзи-ил задохнулся от боли и, не выдержав, застонал. Не хватало воздуха, а новый удар по ребрам опрокинул его на землю. Сапог орка наступил ему на затылок и втоптал лицо в пыль.
— Как тебя зовут, бледнолицый? — со смехом спросил старый орк. Он поднял голову юноши за волосы и присел рядом с ним.
— Чтоб ты сдох, падаль степная, — глотая кровь и пыль, сумел проговорить Радзи-ил. Он надеялся, что после этого его убьют, а мучения тела и души на этом закончатся.
Орк громко и радостно загоготал.
— Ответ неверный. — И снова принялся избивать пленника. Через четверть часа он опять спросил: — Как тебя зовут, бледнолицый?
— Сдохни, тварь, — прошептали разбитые в кровь губы юноши, и избиение продолжилось.
Старый орк был изобретательным мастером пыток и получал удовольствие от процесса. Он сильно не калечил, а методично бил по болевым точкам, постепенно ломая волю молодого эльфара. Иногда он просто замахивался, и Радзи-ил в страхе дергался и пытался отстраниться, что опять же вызывало смех орка. На пятый раз, когда Башык спросил: "Как тебя зовут?" — Радзи-ил не выдержал и назвал свое имя.
— Что? Не слышу! — переспросил мучитель и снова ударил эльфара в живот.
Тот громче произнес: